Хранитель древностей

- Поймал... В первый день, говорю, увезли еле живого. Потом через неделю приехал уже без мешка и сетей. Полазил-полазил по холмам с аппаратом, а потом заявился в правление, как раз я за председателя оставался, и командировку мне на стол - подписывайте. "Подписать-то, говорю, недолго, товарищ ученый, но со змеем-то, между прочим, как? Где он?" А он по аппарату хлопает. "Здеся, - говорит он. - В кассете, я его сорок раз щелкнул, во всех видах: и как спит, и как воду лакает, и как яблоки ваши лопает". - "Ну а ловить, говорю, кто же будет?" - "А ловить, говорит, специалиста вызывают, я, говорит, не охотник. Мое дело - выяснить, есть он или нет". Ну, вот теперь и вы приехали. Как он там, показывал кому эти снимки или врет?

- Врет, конечно, - ответил я, - змеи яблоки не едят.

- Ну, это уж вы, пожалуйста, не говорите, - поднял ладони бригадир. Что змей яблоки лопал, это я сам видел.

- А как вы это видели? - спросил я. - А вот так. Встаю я ведь рано, часов в шесть я уже на ногах. Так вот, встал я и иду к речке с дробовичком, а мне навстречу пастушонок Степка бежит, задохнулся, орет: "Дядя Вань, дядя Вань, идите скорее, там у яблони..." Как он называется-то? Ну, змей-то, как он называется?

- Удав.

- Нет, как-то не так. Он по-научному его как-то. Последнее-то слово "конструктор", а вот первое имя - короткое, а все из головы вылетает.

- Боа-констриктор? - спросил я.

- Вот-вот, совершенно точно сказали - Бова-конструктор. "Где? - кричу. - Идем!" Добежали мы вон до этого обрыва. Только не с этой стороны, а с другой стороны заходили. Степка мне на крайнюю яблоньку тычет, она на самом-самом обрыве. "Вон-вон, он под ней лежал, теперь снова вниз сполз". А тут видите какой грунт? Каждую весну обвалы. А внизу-то дичь: оскарь, лопухи, дудки! И ни коса их, ни огонь - никакой дьявол не берет. Как железные стоят. Да тут, по правде сказать, и косить-то неспособно. Откос! Чуть не так махнул - и полетел вместе с косой в реку. Так что тут у нас лет пять не кошено и не хожено. Вот тут он и лежал.

- Свернувшись? - спросил я.

- Так точно, свернувшись. Там бугор сухой, глинистый выдавался, так вот он на нем и лежал, видно, отогревался с ночи. Такой черный-черный, только не блестящий, а матовый, как шина. Я Степке говорю:

"А ну, отойди!" - да как лупану резаным свинцом. Как он шарахнется, блеснет- и нет его! И все скрозь, скрозь зашумело, задрожало, посыпалось: только что он тут лежал, а смотрю - уже вон где, на другом конце лопухи шевелятся. Весь склон, можно сказать, зашевелился. А ведь это, чтоб не соврать, метров десять, а то и того больше. Я говорю: "Стой, Степка, я пойду посмотрю". Ну где ж тут. Пока спустился, уже на том краю шумят. Признаться, я совсем-то поглубже зайти побоялся - вдруг он где притаился? Послал Степку в правление за людьми. Те прибежали с топорами, с баграми, пожарную бочку привезли - змея из норы выливать, топотят, кричат, смеются. Ну, колхоз, конечно, где ж тут. Все прощупали, нигде его нет, только яблоки откусанные валяются. А дерево с тех пор стало желтеть, сохнуть. Нет, вы не сомневайтесь, он и в самом деле яблоки лопает. В священном писании читали? У вас ведь в музее оно обязательно должно быть. Чем там змей Еву соблазнил, не помните?

- Яблоком, - ответил я и засмеялся.

- А, вот, значит, знаете, - засмеялся и он, - это хорошо, что знаете, сейчас из молодых это никто не знает. Нет, это точно, мы потом все боялись, как бы он нам все яблоки не перетравил.

- Да он же не ядовитый, - сказал я, - он кольцами давит.

В это время бригадир вдруг остановился, оглянулся и приветливо заулыбался. К нам шел высокий, стройный человек, на нем был легкий серый костюм, желтые туфли, голубое мохнатое полотенце он перевесил через плечо.

- Кто такой? - спросил я.

- А вот тот, что купался, - ответил бригадир и крикнул: - Михаил Степанович, что сегодня так скоро?

- Да вот вас увидел, - ответил Михаил Степанович приятным голосом, побоялся, что без меня за стол сядете. - И он постукал по оттопыренным карманам.

- Умные речи приятно и слышать, - улыбнулся бригадир. - Знаете пословицу: "Садись за стол - гостем будешь, водку поставишь - хозяином будешь". Только вот выпивать-то сейчас мне... - Он опять поглядел на солнце.

- Ничего, у меня охотничья, от нее валерьяновой каплей шибает, - сказал Михаил Степанович.

Голос был молодой, звучный, и лицо у него тоже молодое, розовое. Подойдя, он улыбнулся и протянул мне руку.

Фамилии мы почему-то друг другу не назвали.

Втроем мы сидели за столом, покрытым белой скатертью, под большой старой яблоней с черно-сизыми листьями и обедали. Уже выпили по стопке.

- Интересные это люди - ученые, - сказал бригадир. - Кто их поймет, тот, наверно, еще тысячи лет проживет... - Он перегнулся через стол и налил мою стопку до краев.

- А все люди, хозяин, интересные, - сказал мирно Михаил Степанович и потянулся ко мне чокнуться, - неинтересных людей, дорогой Иван Семенович, на свете не бывает. За ваше здоровье.