Хранитель пчел из Алеппо

Я подстригся и гладко побрился, потом надел свежую белую рубашку, принадлежавшую мистеру Фотакису. Тот из двух братьев, что повыше, пришел сделать фотографии. Он поставил нас рядом с окном и щелкал до тех пор, пока не остался доволен результатом.

По вечерам я развозил посылки. Их было очень много. Проходили дни, и я встречал тех же людей. Они знали меня и доверяли, иногда предлагали сигареты. Я бодрствовал только по ночам, не видя солнца. Мы с Афрой существовали в темноте.

Где-то неделю спустя прибыли наши паспорта на новые имена. Теперь мы были Глория и Бруно Бареси.

– Вы итальянцы, – сказал мистер Фотакис.

– А что, если нам станут задавать вопросы? Мы не знаем ни слова по-итальянски.

– Я надеюсь, этого не произойдет. Отсюда вы отправитесь в Мадрид, потом до Великобритании. Никто не узнает, что вы не говорите по-итальянски. Просто не болтайте на арабском! Держите рот на замке, насколько возможно!

Мистер Фотакис сообщил нам дату и забронировал билеты. Он купил Афре красное платье из приятного материала и серый шарф, вышитый вручную маленькими красными цветами того же оттенка, что и платье. Красиво и в то же время повседневно. Также он дал ей джинсовый жакет, сумку и новые туфли. Я же получил джинсы, кожаный ремень, новую белую рубашку и коричневый джемпер. Мистер Фотакис хотел, чтобы мы примерили вещи, – хотел убедиться, что мы соответствуем образам.

– Вы прекрасная пара, – с улыбкой сказал он. – Вы словно сошли со страниц журнала.

– Как я выгляжу? – позже спросила меня Афра, когда я собирался развозить посылки.

– Не так, как обычно.

– Ужасно? – спросила она.

– Нет, – ответил я. – Конечно нет. Ты всегда прекрасна.

– Нури, теперь весь мир увидит мои волосы.

– На самом деле – нет, – сказал я, – они ведь другого цвета.

– И мои ноги тоже увидят.

– Но это же ноги Глории Бареси, а не твои.

Губы Афры растянулись в улыбке, но в глазах не было веселья.

Нам предстояло уезжать на следующий день. В ту ночь посылок было больше обычного. Я запер Афру в комнате и положил на секунду ключ на журнальный столик, чтобы пересчитать коробки и отметить их в списке. В этот момент зашел мистер Фотакис, сообщая о предстоящей дороге до аэропорта. Затем он помог спустить груз к фургону. Только проехав полгорода, я понял, что забыл ключ. Повернуть назад я не мог: меня ожидала встреча еще с десятью людьми и у всех было назначено время; опоздай я к одному – опоздаю ко всем. Я поехал вперед, стараясь не думать об Афре. Вспомнил о ней лишь под утро, когда возвращался в город.

Зайдя в дом, я сразу же помчался по спиральной лестнице наверх, в гостиную, но ключа на столике не нашел. Дверь была заперта. Я постучал, ответа не последовало.

– Афра, – прошептал я, – ты спишь? Откроешь мне?

Я ждал, прижавшись ухом к двери, но ничего не слышал – ни ответа, ни движения. Тогда я решил вздремнуть несколько часов на диване. Лежа там, я услышал, как заворочался в замке ключ. Дверь открылась. На пороге стояла Афра. Я взглянул на жену и сразу понял: что-то стряслось. В холодном утреннем свете, отражавшемся от стен соседних зданий, виднелась царапина на ее щеке – красная, свежая рана, идущая от левого глаза до рта. Светлые волосы спутанным облаком лежали вокруг лица. Я не узнавал свою жену. Это была не она. Хотел что-то сказать, но она отвернулась и зашла обратно в спальню. Я метнулся за ней следом, плотно закрыв дверь.

– Афра, что случилось? – спросил я.

Она свернулась в клубок на кровати, спиной ко мне.

– Ты не расскажешь мне, что случилось?

Я положил руку ей на спину, но жена вздрогнула. Тогда я лег рядом, больше не притрагиваясь и не задавая вопросов. Только к обеду Афра заговорила. Я совсем не спал.

– Ты правда хочешь знать? – спросила она.

– Конечно.

– Я не уверена, что хочешь.

– Конечно же хочу.

После долгой паузы Афра сказала:

– Он пришел сюда – мистер Фотакис. Я думала, это ты, потому что ты запер дверь. Я не знала, что у него есть ключ. Он зашел внутрь и лег рядом со мной, где сейчас лежишь ты. Когда он приблизился, я по запаху поняла, что это не ты. Я крикнула, он накрыл мне рот рукой, его печатка оцарапала мою щеку. Он приказал молчать, иначе бы ты вернулся и нашел меня мертвой.

Больше нечего было сказать.

Глава 13

В широком синем небе полно чаек. Они плывут по нему, потом пикируют к воде и вновь вверх, вверх, в небеса. Над моей головой – связка разноцветных шаров; они поднимаются ввысь, уменьшаются, пока вовсе не исчезают. Слышу голоса, кто-то берет меня за запястье. Проверяет пульс.

– Крепкое сердце, – говорит мужчина.

– Что он здесь делает? – спрашивает женщина. Солнце светит ей в спину.

– Может, бездомный.

– Но почему он в воде?

Никто не спрашивает меня, но вряд ли я могу говорить. Мужчина отпускает мое запястье и тянет за руки на сухой песок. Потом куда-то уходит. Женщина неподвижно рассматривает меня, словно я тюлень. Она снимает пальто и накидывает сверху, подминая его мне под подбородок. Я пытаюсь улыбнуться, но не могу пошевелить мышцами на лице.

– Все в порядке, – говорит женщина неровным голосом.