Хранитель пчел из Алеппо

– Хотите чая? – спрашивает он на диалекте арабского. – Откуда вы приехали? Должно быть, позади у вас долгая дорога.

– Из Йоркшира, – говорит Мустафа, – это на севере Англии. Я сел на ночной автобус. Но я путешествовал и на более далекие расстояния.

Веду Мустафу в гостиную, мы некоторое время сидим в тишине: кузен – на краю кресла, сжимая кулаки, а я – на диване. Вижу, что он смотрит в сад, потом на меня. Открывает рот, желая что-то сказать, но молчит. Вдруг мы говорим одновременно.

– Ну как ты, Нури? – спрашивает он. – Ты ведь приедешь, да? – В его голосе слышна тревога.

– Конечно.

– Мне не справиться со всем одному – это не одно и то же.

– Если я так далеко забрался, – говорю я, – то и до Йоркшира доеду.

– Когда ты узнаешь? – спрашивает Мустафа и добавляет: – Ты сказал в письме, что нездоров, так?

В этот момент в коридоре раздаются шаги, появляется Афра, молча останавливаясь в дверном проеме. Глаза Мустафы сияют. Он встает, сжимает ладони Афры, потом обнимает ее и долго стоит так. Я слышу, как она облегченно вздыхает, будто присутствие Мустафы сняло груз с ее сердца.

День сегодня теплый, и мы выходим во двор.

– Я вижу зелень дерева, – говорит Афра с искрящимися глазами. – А вон там, – она указывает на вереск у забора, – я вижу нежно-розовый. Иногда все становится четче.

Мустафа очень рад за нее. Он реагирует так, как не смог я. Марокканец выносит нам чай, а Мустафа рассказывает об ульях.

– Афра, – говорит он, – тебе там понравится. Дахаб и Айя ждут тебя. Ты увидишь, там много цветов, целые поля лаванды и вереска, а пчелы собирают нектар в садах и огородах, и даже вдоль железной дороги. Ты увидишь разные оттенки – в хорошую погоду я сам отведу тебя на прогулку в те места, куда летают пчелы. А еще мы нашли магазин, где продают халву и пахлаву!

Мустафа снова полон мальчишеского задора, но я замечаю в его голосе нотки отчаяния – я хорошо его знаю, на самом деле он говорит: «Так должна закончиться эта история, наши сердца не вынесут новых потерь».

Кузен зажигает сигарету, покусывая ее кончик, и рассказывает о своих мастерских и студентах, об ассоциации пчеловодов.

– Когда вы приедете, Нури поможет мне с группами, мы разделим колонии и построим новые ульи.

Мустафа смотрит на меня и рассказывает обо всем, создавая словами и жестами картину. Он хочет подарить мне искру надежды. Мустафе всегда это удавалось.

Я стою слегка поодаль, возле стеклянной двери, наблюдая за ними, и думаю о маленьком мальчике, которого никогда не было. Он заполнил пустоту, когда ушел Сами. Иногда мозг сам создает мощные иллюзии, чтобы ты не потерялся в темноте.

– Однажды, – слышу я голос Мустафы, – однажды мы вернемся в Алеппо, построим заново пасеки и возродим пчел.

Но оживаю я благодаря лицу Афры: она стоит здесь, в этом крошечном саду, словно во дворе дома Мустафы в Алеппо. Ее взгляд полон печали и надежды, тьмы и света.

Она поднимает голову. Среди цветков вишни сидят на ветке три удода, осматривая округу, с величественной короной перьев, изогнутыми клювами и полосатыми крыльями. Вот они, мигранты с Востока, в этом маленьком городке у моря.

– Вы их видите? – спрашивает Афра. – Они нашли нас!

Мы все смотрим наверх: птицы разом распахивают черно-белые крылья и улетают в несокрушимое небо.

Благодарности

Спасибо всем, кто поделился со мной своими историями: беженцам, открывшим мне глаза. Спасибо прекрасным детям в Фаросе, показавшим мне, что значит настоящая смелость. Я никогда вас не забуду. Спасибо Центру Надежды Фарос в Афинах за чудесную работу, которую вы делаете, и за то, что гостеприимно встретили меня и приняли мою помощь. Спасибо вам, Элиас, за историю вашего тяжелого путешествия, которой вы поделились со мной в тот день в Брайтоне. Спасибо профессору Рьяду Алсусу за вдохновение: вам и вашей семье за чудесный обед и то, что познакомили меня с пчелами и проектом «Базз». Спасибо моему преподавателю арабского, Ибрагиму Отману, вы сделали даже больше возможного, слушали, пока я читала, и давали ценные советы.