Хранитель пчел из Алеппо

Он передал мне напиток, а две другие чашки отнес в гостиную, поставив их на низкий столик. Афра сидела на диване. Мне хотелось, чтобы она как-то реагировала, царапала себе руки, пила кофе или плакала, но она просто сидела, словно изнутри умерла, живым осталось только тело. Казалось, душа ее покинула.

В дверь позвонили, и мистер Фотакис помог нам отнести сумки вниз, потом загрузил их в багажник серебристого «мерседеса». Высокий мускулистый водитель-грек, на вид лет сорока, представился Маркосом. Он облокотился о капот и закурил.

День стоял чудесный, дома окрасились лучами восходящего солнца. Позади оставались туманные тени гор, над ними повисло призрачное гало облаков. В воздухе сквозила прохлада, но цветы во дворе благоухали вовсю.

– Мне будет не хватать твоей помощи, – усмехнулся мистер Фотакис.

Мы уедем. Он будет жить.

Забравшись на заднее сиденье машины, тронулись в путь. Я посмотрел на мистера Фотакиса в окно заднего вида: он стоял и наблюдал, как мы уезжаем. Пока ехали по улицам Афин, я разглядывал город в лучах солнца: неделями я видел его в основном по ночам или же в утренние часы, когда солнце только растапливало темноту. Теперь мне открылась нормальная жизнь: машины, дорожное движение, люди, идущие по повседневным делам. Маркос включил по радио греческую музыку. Когда в девять часов начались новости, он прибавил громкости и покачал головой, кивая, пока слушал. Он опустил окно, высунув туда локоть и придерживая руль пальцами. Меня поражало, насколько он был расслабленным, но, когда закончились новости, он с тревогой посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

– В аэропорту, – сказал он, – я открою багажник, а вы возьмете сумки. Затем последуете за мной, но смотрите, чтобы вы все время отставали метров на десять. Не подходите слишком близко и не потеряйте меня из виду. Это очень важно. Я доведу вас до мужской уборной. Афра подождет снаружи. Там вас будет ждать другой человек. Вы зайдете в уборную. Когда там станет пусто, и только тогда, стукнете по дверце кабинки три раза.

Я кивнул. Маркос не увидел этого, глядя в зеркало, чтобы перестроиться в другой ряд.

– Вы все поняли? Или еще раз повторить?

– Понял, – сказал я.

– Хорошо. Если доберетесь до Хитроу, выбросьте паспорта и посадочные талоны в ближайшую мусорку. Подождите три часа, только потом сдайтесь властям. Поняли?

– Да, – сказал я.

– Не забудьте выкинуть талоны. И обязательно подождите три часа – может, больше, но не меньше. Не говорите, на каком рейсе вы прилетели.

Он достал из бардачка упаковку жевательной резинки и предложил мне. Я отказался.

– Ваша жена? – сказал он.

Афра сидела очень тихо, положив руки на колени, напоминая чем-то Анжелику. Поджала губы и повернулась к окну: человеку, не знавшему о ее слепоте, показалось бы, будто она просто рассматривает улицы.

– Вам повезло, что у вас есть средства, – сказал Маркос с озорством во взгляде. – Большинство людей проделывают ужасный путь через всю Европу, пока не достигнут Англии. Деньги приведут вас куда угодно. Я всегда так говорю. Без них всю жизнь приходится мотаться по свету, чтобы добраться в нужное место.

Я хотел не согласиться, сказать, что мы и так проделали ужасный путь, намного хуже, чем он мог бы себе представить, что наше путешествие отняло у Афры душу. Однако Маркос был отчасти прав. Без денег нас ожидала бы дорога подлиннее.

– Вы правы, Маркос, – сказал я.

Водитель постучал пальцами по рулю и глубоко вздохнул, направляя машину вдоль моря.

В аэропорту мы сделали все, как велел Маркос. Когда шли сквозь толпы людей, я не спускал глаз с его серого костюма. Затем увидел водителя возле мужской уборной. Он оставался там до тех пор, пока не убедился, что я увидел его, только потом исчез. Я зашел в туалет. У писсуара стоял мужчина, и я заметил, что одна из кабинок занята. Я подождал, пока мужчина не закончит, не помоет руки и не посмотрится в зеркало. Затем зашел еще один с сыном-подростком. Они пробыли там некоторое время, и я занервничал, что внутри постоянно будут люди и я застряну там на несколько часов. Но вскоре туалет опустел. Я постучал в дверь три раза, как мне говорили, и из кабинки вышел мужчина. Его лица я толком не разглядел.

– Нури Ибрагим? – спросил он.

– Да, – подтвердил я.

Мужчина передал мне посадочные талоны и паспорта, после чего скрылся.

Мы оказались предоставлены сами себе.

Не разговаривая друг с другом, мы шли по аэропорту – сперва на регистрацию, потом к службе безопасности. Прошли металлодетектор и поставили багаж на ленту для проверки. Перепуганный и неуверенный в себе, я только и думал о выражении своего лица. Я хотел скрыть свой страх, избегая смотреть на охранников – вдруг они что-то заметят, – но вид у меня становился еще более виноватый. Афра взяла меня за руку, однако от ее прикосновения и близости мне стало неуютно, и я отступил на шаг.