Хранитель Силы

Когда спустились в каюту под рубкой, старый, похожий на пограничный катер наконец отодрался от дна и, болтаясь на волнах, затрясся и заскрипел, но в его недрах обстановка была вполне приличная. Навстречу Мавру из мягкого кресла поднялся Козенец в мокром морском плаще, раскинул руки, но не обнял, а лишь похлопал по плечам.

– Рад видеть вас! Теперь все обошлось! Прошу, Александр Романович, располагайтесь, вы в полной безопасности. Да вас ведь боевыми операциями и передрягами не удивишь!

Капитан козырнул и тотчас ушел.

Не снимая пальто, Мавр сел на мягкую ручку кресла и расставил мокрые выше колен ноги: к катеру шли вброд.

– Ничего, сейчас принесут сухую одежду, – успокоил Козенец. – Ужин и что-нибудь крепкое. Вы как выносите качку?

– Ты же вроде писал мемуары? – спросил Мавр.

Тот развел руками.

– По личному распоряжению премьера!.. Он был взбешен, когда вы позвонили и сообщили о нападении. О, вы никогда не видели, что это значит!

– И хорошо, что не видел… Куда мы идем?

– В трех часах хода отсюда стоит десантный корабль. Ссадим морскую пехоту и уйдем в Ялту, там ждет вертолет.

Мавр сильно сомневался, что эта команда бойцов каким-то образом принадлежит к силам ВМФ, но промолчал. Какой-то гражданский с красным, обветренным лицом постового милиционера принес одежду, сообщил, что ужин подадут через пять минут, и скрылся. Катер прыгал по волнам и иногда с грохотом стучался днищем о воду, отчего в каюте все подпрыгивало, а пустые кресла на колесиках разъезжали по полу. Едва Мавр успел переодеться, как в дверь постучали и вошел капитан, но уже в гражданском костюме, что-то прошептал Козенцу и удалился.

– Есть еще один неприятный момент, – с сожалением сказал Козенец. – Нужно опознать труп Коперника.

– Иди сам и опознавай, – отмахнулся Мавр. – Я хочу спать.

– Но я никогда не видел его, – признался тот. – Не знаю в лицо.

– Это ты не видел? – Мавр ухмыльнулся. – Не знаешь помощника президента?

– Дело в том, что Коперник был иностранцем и никогда не приезжал в Россию.

– Как же он помогал?

– Консультациями при личных встречах, ну и по телефону…

Мавр давно ничему не удивлялся. Он натянул мокрое пальто и пошел на палубу.

Около двух десятков трупов, освещенных прожектором с рубки, лежали на корме, предусмотрительно разложенные в ряд, спецназ в рабочей форме и отдельно – специалисты в гражданском. К каждому было прикручено проволокой железо, уворованное от кузницы, – согнутые пополам полосы драгоценного металла, добытого Мавром из развалин старых домов.

Он осмотрел гражданских – Коперника среди них не было. Козенец ходил следом за Мавром, упрашивал:

– Пожалуйста, еще раз и внимательнее. Сбежать он не мог, Соленую Бухту и ваш дом оцепили с наступлением сумерек. А очки, возможно, потерялись.

Мавр узнал бы Коперника в любом виде.

– Его здесь нет.

– А среди этих? – вступил переодетый капитан, указав на мертвый спецназ. – Не исключено, успел переодеться…

Помощника президента не оказалось и среди вояк. Но зато проходя мимо их тел, Мавр вдруг увидел майора с разбитым лицом и его живые глаза. Вусмерть пьяный опер, кажется, проснулся и теперь не понимал, где находится, железяка килограммов на двадцать была привязана к ногам.

Склонившись к нему, Мавр тронул пальцами сосуд на горле – кровь еще билась в его теле.

– Он? – заметив его интерес, подскочил Козенец.

– Этот человек жив. – Мавр выпрямился. – Он просто пьян.

– Здесь нет живых, – с сожалением сказал капитан. – Они оказали вооруженное сопротивление.

Повернул ногой голову майора и сделал контрольный выстрел за ухо.

14

Его вели по пути, заранее вычерченному твердой и знающей рукой, но только не в интересах Хортова, а совершенно с другими и понятными целями. В этом он окончательно убедился в доме доктора Крафта. Получило подтверждение и то обстоятельство, что законная жена не только причастна к операции, не только приманка, но играет в ней заметную роль. Когда Андрей вернулся домой и семейный врач предъявил ему результаты анализов, он встретил это спокойно: оказывается, русский муж фрау Хортоф страдает запущенной формой грибкового заболевания половых органов, в России называемой молочницей, для лечения которой, если идти по консервативному пути, потребуется не менее месяца. Но если использовать современные средства, очень дорогие, – но иногда они могут иметь побочные отрицательные эффекты, в частности, на предстательную железу, – то два-три дня.

Он все понял и ничего не сказал, пообещав доктору Гагенбеку исправно выполнять все его предписания и лечиться по старинке.

Дом, купленный для него, оказался настоящим серпентарием, где от благодетельницы-жены и до дворецкого – все были повязаны ядом заговора. У Барбары вдруг зажглась юношеская любовь, пока был в Моск–ве, телефон обрывала, а тут – врачебный осмотр, угрожающий диагноз и ее странное исчезновение. Вернувшись ночью из Зальцгиттера, он обнаружил, что Барбары нет, она с тех пор так больше и не появлялась, уже приезжали из офиса, не веря, что ее нет.