Хранитель солнца

Надежда взяла ее за ошейник, оглянулась на перепуганных спутников и проговорила:

– Ну что, идем?

Вся троица, к которой теперь присоединилась Гера, дружно зашагала к башне.

На полпути Лидия, наконец, не выдержала:

– Откуда ты знала, что тебе понадобятся бутерброды?

– Я не знала. Я догадывалась.

Двери башни были не заперты.

Надежда уверенно вошла внутрь, Михаил и Лидия последовали за ней.

В нижней части башни было большое пустое помещение, в дальнем углу которого на старом надувном матрасе храпел небритый тип в поношенном ватнике. Рядом с матрасом валялось несколько пустых бутылок.

Услышав шаги, небритый тип мгновенно проснулся, сел, протер глаза и удивленно проговорил:

– Вы кто такие? Вы зачем? Там же написано – не входить! Гера, а ты куда смотрела?

Гера зарычала – но не на незваных гостей, а на своего хозяина.

– Собаку вообще-то кормить надо! – строго сказала Надежда. – Тогда она будет тебе служить! И вообще, выкладывай – где девушка, которую ты стережешь?

– Ничего не знаю! – окрысился сторож. – Нет здесь никакой девушки! Вообще никого нет!

– Врешь!

Надежда повернулась к Гере:

– Может, ты знаешь?

Собака выразительно взглянула на дверь позади матраса.

– У, предательница! – проворчал сторож, сообразил, что против троих ему не выстоять, и успокоился.

Надежда подошла к этой двери.

Дверь была закрыта на простую задвижку.

Не успела Надежда дотронуться до этой задвижки, как ее оттолкнул в сторону Михаил, открыл дверь, за которой оказалась крутая лестница, ведущая в верхние ярусы башни.

Михаил бросился наверх. Надежда с Лидией поспешили за ним. Лестница была крутая, ступеньки скрипели, было душно и пахло противно – не то помойкой, не то мышами.

Миновали второй этаж, все помещение было завалено мусором – ломаные стулья, какие-то доски и ящики, рваные пакеты со строительной смесью, все старое, никуда не годное…

Михаил, не останавливаясь, ринулся дальше, Лидия за ним, Надежда чуть отстала, ругая себя за то, что поздно ужинает и мало занимается спортом.

На третьем этаже дверь была заперта на огромный висячий замок, и Михаил уже пытался открыть его согнутым ржавым гвоздем.

У него ничего не получилось, замок сильно проржавел. Тогда Надежда шандарахнула по замку куском арматуры, что прихватила на лестнице. Замок тут же сдался, сообразив, надо думать, что против лома нет приема.

Это помещение было заполнено всевозможными железными вещами – кусками рельсов, ржавыми обломками арматуры, штыковыми лопатами без ручек, дырявыми кастрюлями, рамами от велосипедов. Больше ничего интересного тут не было, непонятно, для чего такой никчемный хлам на замок запирать.

Михаил споткнулся, ушиб ногу, выругался и побежал выше. Надежда, смутно припоминая, что верхний, четвертый этаж вроде бы последний, потащилась по лестнице вслед за Лидией.

Ступеньки стали еще круче, кое-где они насквозь прогнили и проваливались.

Наконец они оказались перед последней дверью. Эта дверь была заперта снаружи на огромный железный засов, такой Надежда видела когда-то в старой коммунальной квартире.

Михаил уже пытался сдвинуть засов, прислушиваясь к чему-то с той стороны двери. Вот засов, наконец, поддался, дверь открылась с ужасающим скрипом.

Помещение на четвертом этаже башни было совершенно пустым. Свет проникал туда через несколько маленьких окошек. Было очень жарко, потому что солнце нагревало крышу, Надежда подумала, что ночью тут наверняка очень холодно, а днем невыносимо жарко, вон окна наглухо закрыты.

Михаил огляделся и бросился в самый дальний угол, где лежал старый ватный матрац, а на нем какие-то тряпки.

Не добежав два шага, Михаил остановился и позвал тихонько:

– Алена… Аленушка…

Тряпки зашевелились, оттуда послышался едва различимый стон, Михаил одним прыжком оказался рядом с матрацем и отбросил рваное одеяло.

На матраце лежала женщина – худая, бледная, с глубоко ввалившимися глазами, но живая. С большим трудом можно было узнать в ней Алену Птицыну – умницу и красавицу.

– Аленка, моя маленькая! – Михаил одним движением поднял на руки легкое тело. – Ты жива? Я знал, я знал, я чувствовал!

– Пить… – с Алениных потрескавшихся губ сорвался не то стон, не то всхлип.

– Воды! – Михаил, не отрываясь от лица Алены, протянул руку.

Лидия растерянно топталась на месте, а Надежда вытащила из сумки маленькую бутылку воды, которую всегда носила с собой, и вложила в протянутую руку Михаила.

Не отпуская Алену, он дал ей попить, вода потекла на одежду, бутылка упала на пол.

– Все хорошо… – говорил Михаил, прижимая к себе Алену, – все хорошо, моя маленькая, все хорошо, я с тобой. Я никому не дам тебя в обиду…

– Миша… – прошептала Алена, – ты пришел меня спасти…

– Ну как я мог не прийти, солнышко мое? – Он осторожно опустил Алену на матрас, и она села, прислонившись к стене.

– Мне было так страшно одной… – Голос ее шелестел, как сухие листья на ветру.

– Девочка моя, все позади, я с тобой! Теперь с тобой больше ничего не случится…