Хранители. Часть 1 Чужая река

Одинаковые, добротно сделанные и хорошо сохранившиеся ящики стояли между деревьями на расстоянии трёх — пяти метров друг от друга. Над каждым на перекладине висел колокольчик. Всего насчитали девять штук. Обойдя и осмотрев все, Сергей покачал головой:

— Это точно не родовой хальмер.

— Ежу понятно, что не родовой, — усмехнулся Костя.

Дмитрий тоже стоял и озадаченно смотрел на ящики. Глянув на Сергея, он спросил:

— Когда ненцы покойников привозят хоронить, рядом с гробом всегда оставляют нарты, на которых его привезли. Так? А тут ни одних нарт нет.

Сергей кивнул:

— Да, тут всё странно. Смотрите: все ящики одинакового возраста. Нет ни нарт[6], ни хореев[7], ни деревянных лодок. А рыбаков раньше хоронили с их лодками вместе. Нет ни одного детского захоронения. На любом ненецком хальмере, тем более на старом, обычно полно детских ящиков. Ни на одном гробу нет оленьего черепа, а ведь почти всегда, когда прощаются с покойным, режут жертвенного оленя и голову насаживают на шест сверху ящика или возле него. Никто сюда не приезжал проведать и помянуть покойных. Иначе тут бы были монеты, бутылки, пачки от сигарет и так далее. Сами знаете, как это обычно бывает. Самое удивительное то, что все до единого ящики целы. Ни мишка, ни росомаха не тронули. Так не бывает.

— Да и не тянут они на старые… — с сомнением заметил Костя. — Все эти гробы здесь как будто лет десять назад поставили. Если не раньше. Давай откроем парочку и посмотрим, во что покойники одеты и что там с ними положено, и всё сразу станет ясно.

Сергей отрицательно помотал головой:

— Пока ничего не трогаем. Сейчас всё сфотографирую, и идём дальше. А насчёт возраста ты совершенно прав. Мы сто раз видели, в каком состоянии ненецкие захоронения сороковых — пятидесятых годов. Эти, конечно, значительно свежее. А вот колокольчики на всех висят старинные. Некоторые даже восемнадцатого века. Сплошные странности…

Сделав несколько фотографий, Сергей быстро схематично зарисовал расположение ящиков в рабочую тетрадь и, убрав тетрадь и фотоаппарат в сумку, озадаченно почесал в затылке:

— Ну что, начало интересное… Идём дальше.

Друзья не спеша двинулись вдоль берега.

— Слушай, а зачем они на гробы колокольчики вешают? — спросил Дмитрий, когда они отошли от хальмера.

— Считается, что, когда зверь ящик ломать начинает, чтобы полакомиться мертвечиной, колокольчик своим звоном отпугивает его. А ещё, когда приходят на кладбище навестить покойного, звонят в него, чтобы сообщить умершему о своём присутствии.

Костя усмехнулся:

— Ну, голодного мишку-то колокольчик вряд ли остановит. На всех вон хальмерах кости и черепа разбросаны на десятки метров.

— Рассказываю, как ненцы это объясняют… — пожал плечами Сергей.

Дмитрий хотел было спросить что-то ещё, но, не пройдя от хальмера и пятидесяти метров, они вышли на открытое место.

Перед друзьями была небольшая поляна, поросшая редким кустарником. Пологий берег реки заканчивался у воды широкой песчаной косой. Впереди, меньше чем в сотне метров, снова продолжался лес, а справа, метрах в пятидесяти, за деревьями виднелась довольно высокая, поросшая карликовой берёзой сопка. Выйдя на поляну, путешественники остановились.

Дмитрий посмотрел на реку:

— Удобный спуск к воде. Вечером приду сюда рыбачить.

— Идём туда, — уверенно сказал Сергей и быстро зашагал в сторону сопки.

Они уже проходили деревья у подножия сопки, как вдруг Костя остановился и показал куда-то вправо:

— Смотрите, там тропинка! И широкая. Это не звериная тропа. Похоже, сюда кто-то всё-таки заезжает.

Действительно, между толстыми стволами деревьев отчётливо виднелась хорошо утоптанная тропинка, ведущая от поляны куда-то правее в лес. Друзья повернули и, выйдя на неё, остановились.

Сергей озадаченно потёр заросший щетиной подбородок:

— Если и заезжают, то, пока мы сюда шли, точно никого не было. Мы бы мотор услышали. Не на вёслах же сюда плавают… Идёмте посмотрим.

Они пошли по тропинке, которая проходила у самого подножия сопки, и буквально через две минуты вышли на самое настоящее подворье. Все трое остановились и замерли в изумлении.

Перед ними была ровная площадка, а за ней, почти напротив, возвышался большой деревянный сарай, который правильнее было бы назвать ангаром, более двадцати метров длиной и никак не меньше семи метров в высоту, с просевшей и покосившейся на левую сторону двускатной крышей. С первого взгляда было видно, что когда-то это было добротное сооружение, сделанное умелыми руками. Огромные брёвна по краям открытой торцевой стороны ангара были украшены резьбой, а толстые, ровные доски, которыми были обшиты его стены, плотно стыковались друг с другом. Правда, сейчас в некоторых местах из-за покосившейся крыши виднелись щели. Дощатая крыша была целая, но местами довольно сильно прогнута внутрь. Её каркас теперь, похоже, практически лежал на хранящемся внутри небольшом корабле, нос и часть борта которого хорошо было видно с того места, где стояли друзья.