Хранители. Часть 2 Четыре тамги

Все полтора десятка нарт, хранящихся в этой пещере, были помечены в одном и то же месте клеймом Хартагановых. Обойдя всё, Иван подошёл к прикладу в самом конце пещеры, посмотрел на оставленный его предком музыкальный инструмент, вытащил из кармана куртки какой-то предмет и, тихо что-то приговаривая на своём языке, положил его рядом с тор-сапль-юх. Слов Сергей не разобрал, но, подойдя ближе, увидел рядом с инструментом небольшой мультитул. Иван просто принёс жертву местным духам по примеру своего предка.

— Слушай, а как ты считаешь, можно ли забирать со священных мест оставленные кем-то предметы? — спросил Сергей.

Немного подумав, Иван отрицательно покачал головой.

— Просто так нельзя. Если только тебе эта вещь сильно нужна, можешь взять, но ты обязательно должен оставить что-то взамен. Что-то дорогое для тебя. Если просто забираешь, ты вместе с вещью заберёшь и наших духов, а они могут принести много бед тебе. А так они потом останутся с тем, что ты оставил взамен. У нас так считается. Ты хочешь взять себе что-то с жертвенного места?

— Нет, нет, я же этнограф, мне всё это интересно. Наши ненцы говорят точно так же, как ты. Я просто хотел узнать, как у вас считают.

— Мы с ненцами хоть и не любим друг друга, но всё равно мы один народ, поэтому они считают так же. Многие ненецкие фамилии от хантов пошли, только они в этом не хотят признаваться. Особенно ваши, надымские.

Сергей рассмеялся.

— Это точно! Со мной, конечно, насчёт своего происхождения они стараются не спорить, знают, что я легко докажу, кто и откуда, но некоторые всё равно упорно доказывают, что они пошли от сихиртя.

— Некоторые пошли от сихиртя, но от хантов больше.

Поклонившись жертвеннику, Иван вернулся к нартам.

— Сергей, ты поможешь мне развязать верёвки? Из рогатки стрелял, рука теперь болит.

— Конечно, помогу. А ты побереги руку. Не дай бог воспаление начнётся, проблем не оберёшься.

— Ничего, на мне всё быстро заживает. Ягеля попью, помою рану, и скоро пройдёт.

Из пятнадцати нарт наследства Ивана с коробами было пять. Начали с этих пяти и провозились с ними больше четырёх часов. Открывали по одному, а после увязывали так же, как было. Но заворачивали и увязывали больше для порядка. Понятно было, что вывезти все вещи отсюда на старых рассохшихся нартах не получится, да и оленей у Хартагановых больше не было. Всё, что Иван хотел забрать сейчас с собой, он, посоветовавшись с Сергеем, складывал отдельно. В первых двух нартах хранились культовые предметы: куклы-иттерма, сложенные стопкой, нарядные, вышитые бисером праздничные платки. Между ними, завёрнутые в красивые, вышитые национальными орнаментами небольшие скатерти, лежали серебряные тарелочки и стопки, глубокие медные чашки. Здесь были и перевязанные разноцветными ленточками ритуальные стрелы, узелки с недорогими бронзовыми и медными украшениями и ножи с красивыми рукоятками. Всё это были принадлежности для национальных хантыйских праздников: Вороньего дня, Медвежьего праздника и так далее. Отдельно от остальных культовых вещей, у передней стенки первого короба, хранились православные иконы: два больших медных складня, массивный медный крест девятнадцатого века и обёрнутая в бархатную тряпицу и несколько слоёв толстого войлочного сукна икона Николая Чудотворца. Судя по такой основательной упаковке, Николу Угодника Хартагановы почитали особенно. Икона была восемнадцатого века, ковчежная и в отличной сохранности.