Хранители мира

– Эй! Ты! Пусти меня! – послышался вдруг знакомый голос. По ручью, держа голову над водой, плыл Эдди, а во рту у него был Щавель. Эдди осторожно и бережно придерживал Щавеля острыми зубами, но тот всё равно брыкался и протестовал.

– Что я тебе говорил? – сказал Эдди, когда доставил Щавеля на берег, к остальным друзьям.

– Что мне надо научиться плавать, – буркнул Щавель. – Но я же не собираюсь нарочно прыгать в воду. Так зачем мне эта морока?

– Затем, что ты живёшь у ручья, а случиться может всё что угодно, – объяснил Эдди. – Вот уже и случилось. Скажи спасибо, что я как раз плыл мимо. И что не принял тебя за лягушку в этом дурацком наряде! А ведь мог бы просто проглотить!

– Между прочим, очень невежливо критиковать чужую одежду, – сказал Щавель, гордо выпрямившись во весь рост. С комбинезона из лягушачьей кожи стекала мутноватая вода.

Эдди повернулся к остальным.

– Вы что, тоже искупались? Всё в порядке?

– Да, всё отлично, – сказал Дождевик. – Мы-то все умеем плавать, даже Мох. Нас бы ручей не унёс.

– Вот я, например, так здорово плаваю, что сумел спасти Дождевика! – похвастался Вереск.

– И вовсе не надо было меня спасать! – сказал Дождевик. – Ещё немножко, и я бы сам выплыл.

– Эдди, можно тебя попросить, пока ты тут? – вкрадчивым голосом начал Щавель. – Наверное, ты сумел бы вытащить мою… э-э-э-э… нашу колесницу на берег возле дуба? Мы все будем очень признательны!

– Особенно ты? – усмехнулся Эдди. – В конце концов, я же не дал ручью тебя унести.

– Особенно я! – радостно закивал Щавель. – Спасибо, Эдди! Прости, что я брыкался.

На следующее утро, ровно в шесть часов, на одну из верхних веток старого дуба, что стоял у Шального Ручья, опустился скворец Лихач. Его чёрные глазки весело и ярко сверкали, а из приоткрытого клюва лились удивительные звуки. Сперва Лихач попискивал, словно игрушечная собачка, потом щёлкал и жужжал, потом гудел, как машина, а затем насвистывал, будто довольный рабочий на стройке. От усердия короткие перья топорщились у него на горлышке.

Наконец он хмыкнул, встряхнулся всем телом и слетел вниз, на берег ручья, сопровождая спуск ликующей песней трубы.

– Ну уж это должно их разбудить! – сказал он себе, приземлившись возле чистенькой дверцы и сложив крылья на спине.

В самом деле, дверь приоткрылась и наружу выглянул заспанный Щавель.

– Здорово, хозяин! – сказал Лихач. – Чего это у тебя все спят? Солнце давно взошло, а мне было велено прилететь как можно скорей!

– Доброго утречка, Лихач, – зевнул Щавель. – Прости, мы вчера засиделись допоздна. Надо было просушить одежду после вчерашних… э-э-э… водных процедур. Сейчас мы к тебе выйдем.

– Всемогущий Пан! Ну что за народ! – пробормотал Лихач себе под нос.

Вскоре четверо друзей окончательно проснулись и устроились на берегу ручья, щурясь от яркого солнца. Мох быстро пожарил лепёшки из желудёвой муки и подал их к столу с маленьким горшочком мёда.

– Спасибо, что прилетел, Лихач! – начал Дождевик. – Очень приятно снова тебя видеть. Нам бы сейчас пригодилась твоя помощь.

– В разумных пределах, – сказал хитрый скворец, поглядывая на лепёшки. – Что я могу для вас сделать?

– Видишь ли, мы хотим попасть в Человечий Улей…

– Что творится-то, а?

– Ты о чём?

– Тайный народец идёт в Человечий Улей. Ладно, хозяин, шпарь дальше.

– Так вот, я и говорю, – продолжал Дождевик. – Мы собрались в Человечий Улей, и у нас есть одна штуковина – хорошая, хоть и сыроватая, – на которой можно туда добраться. Теперь нам нужен твой совет. Может быть, ты подскажешь туда дорогу?

– Ах, совет, вон оно что… Давайте начнём с главного: можно мне лепёшку?

– Ой! Конечно, – сказал Мох, делая шаг вперёд. – Прости, пожалуйста, надо было сразу предложить. Не знаю, что со мной сегодня творится и где мои манеры. Хочешь мёду?

– Нет уж, у меня от него клюв слипнется. Итак, на чём мы остановились. Ах да. Человечий Улей. Он выше по течению ручья, вон в той стороне, – скворец мотнул головой, указывая направление. – Мне туда лететь два дня, если с перерывами на еду и сон. Птица покрупней и побыстрее долетит за день, если погода не подведёт. Напомните мне потом про погоду, её тоже надо учесть. Сначала вам придётся пересечь торфяные болота, поняли? Ничего интересного там нет: холмы, репейник, серые камни, бурелом и овцы. Поглядывайте, куда летят вороны – ух, вот это птицы! В общем, как пролетишь болота, почти сразу видишь впереди Человечий Улей. Торчит на горизонте, как серая бородавка, а ночью светится оранжевым. Чем ближе к нему, тем больше внизу шоссе, и железных дорог, и домов, и всего на свете, а шум всё громче и громче. Не успеешь оглянуться – и ты уже прямо над ним. Ох, что там творится! Суета, суматоха! Как спускаешься, сразу чуешь тепло и всякие запахи. Машины гудят, люди кишат. Тогда уже ищешь, где приземлиться. Если повезёт, увидишь дерево; а есть ещё железные штуковины, которые торчат на крышах.

Вереск слушал очень внимательно; услыхав про погоду, он задумчиво покивал.

– А эти болота, про которые ты рассказывал… там есть какая-нибудь дорога? Чтобы ровная, без всяких там кочек и камней?