Хранители мира

Наконец птицы пронеслись над широкой, забитой машинами автострадой, за которой высилось множество зданий. Краем глаза Мох заметил движение: длинный поезд мчался в том же направлении, что и они. В слабом предгрозовом свете блестели рельсы. Здесь лишь изредка мелькали зелёные пятна – парки и спортивные площадки; в основном же внизу тянулся лабиринт улиц и многоэтажных домов. Они были гораздо больше всех человеческих построек, какие до сих пор приходилось видеть нашим друзьям. Отовсюду слышался гул транспорта. В воздухе висел странный запах. К тому же теперь полёт был уже не таким гладким, и Мох крепко цеплялся обеими руками за голубиные перья. В тряске был виноват не Роджер, а сильный, порывистый восточный ветер.

– Вот он, Улей! – донеслось сзади.

Мох пониже припал к шее Роджера и оглянулся. Дождевик, чьи длинные волосы теперь летели по ветру, указывал вниз пустым рукавом. В этот самый миг на землю упали первые крупные капли дождя.

– Держись крепче! – крикнул Роджер, и Мох отчаянно стиснул его руками и ногами. – Посадка будет раньше, чем мы думали!

Он резко отклонился влево и начал крутой спуск; остальные три голубя следовали за ним. Улицы, крыши и дымовые трубы стремительно приближались и росли; воздух уже рябил от дождя, и Мох вымок до нитки.

– ВНИМАНИЕ! ВИЖУ ЦЕЛЬ! – завопил Роджер и вошёл в пике прямо над людной городской улицей. Мох крепко зажмурился.

– ЕСТЬ ВНИМАНИЕ! – донеслось сзади. Роджер оглянулся и едва не упал камнем с неба. Выровняв полёт, он ринулся в тёмный дорожный тоннель, пролетел его насквозь, поднырнул под нижние ветки дерева, росшего на обочине, и оказался в старом, пустом сорочьем гнезде, надёжно укрытом листвой. Через миг рядом с ним уже сидели Рани, Рени и Рон.

На улице бушевал весенний ливень, барабаня по крышам домов и машин. Четверо путешественников глядели друг на друга широко распахнутыми глазами.

– М-мы всё-таки добрались, – наконец выговорил Мох.

– Конечно, добрались, – сказал Вереск. – Я ничуточки и не сомневался!

– Да хранит нас Пан, – тихонько шепнул Дождевик, пригладив растрёпанные волосы. – Ибо мы явились в Человечий Улей.

Часть III. Тёрн

16. Путешествие Дождевика. Удивительная история, рассказанная над Человечьим Ульем

Дождливый майский вторник клонился к вечеру. На ветке высокого дерева, что росло на одной из шумных городских улиц, сидели четыре взъерошенных маленьких путешественника. Рядом пристроились четыре усталых голубя, которые доставили их в Человечий Улей из тихого края лугов и полей.

Приютившее их дерево оказалось платаном. Кора на его стволе висела лоскутами: таким вот мудрёным образом платан избавлялся от ядовитых выхлопных газов, которыми его обдавали проезжавшие мимо машины. Крохотные ворсинки на листьях задерживали уличную грязь, а потом её смывал дождь. Словом, дерево выполняло очень важную задачу: очищало городской воздух и давало пищу и кров птицам, белкам и ещё тысячам живых существ.

– Здесь запахи совсем другие, – заметил Щавель, потянув носом. Тайный народец наделён по-звериному острым чутьём.

– Я тоже об этом подумал, – сказал Вереск. – Наверное, тут всегда так пахнет? Ладно, скоро привыкнем и перестанем замечать.

– Конечно, привыкнем через день-другой, – кивнул Дождевик.

На соседних ветках голуби деловито отряхивали с себя капли дождя и чистили перья. Они давно привыкли к городскому шуму и чувствовали себя как дома. Рани даже прикрыла глаза мигательной перепонкой (это особенное третье веко, которое есть у птиц и рептилий). Она собиралась немного вздремнуть и была права: платан укрывал путников от непогоды, но дождь и не думал стихать. Оставалось только ждать, пока проглянет солнце.

– Никогда в жизни не видел столько человеческих повозок, – с тревогой заметил Мох. – Хорошо, что мы здесь, а не там, внизу!

– По крайней мере, сейчас они едут медленно. На той большой дороге, что мы переходили с оленями, они мчались, как ненормальные! – сказал Вереск.

– Здесь, в Улье, они обычно появляются дважды в день, – заявил Роджер. Первый раз – через пару часов после рассвета, а второй – перед закатом. В промежутках улицы почти пустые. Даже не знаю почему.

– А может, они как кролики? – предположил Мох. – Те выходят поесть на рассвете и на закате, когда трава мокрая от росы. Что, если у человеческих повозок тоже два кормления в день?

– Да, не исключено, – кивнул Вереск.

– Кстати, о еде… никто не хочет перекусить? – спросил Мох. – Что-то я проголодался.

– И я! – воскликнул Щавель. – Ух, так бы и загрыз какой-нибудь гриб.

– А я бы вмиг разделался с кругленькой сочной ягодой.

– А я самый голодный! – заявил Вереск. – Я бы заглотнул целую рыбину!

Увы, у друзей не было с собой таких деликатесов; однако Мох раздал всем вяленую кожуру каштана, и некоторое время они сидели на ветке и молча жевали, болтая ногами прямо над шумной улицей. Внизу куда-то спешили машины, автобусы и мотоциклы.