Хранители времени. Война близнецов

Сама Нетанья, старшая дочь Абрахама и внучка Цили, являлась сильнейшей за всю историю их семьи естественной одаренной. Странные, причудливые знания неявно стекались к ней отовсюду задолго до наступления четырехлетнего возраста, хотя полноценные вещие сны начались у нее только к пятнадцати годам жизни. Именно поэтому девушка не могла не знать того, насколько сильной была спящая одаренность ее маленькой сестренки Сары. Если бы шестилетняя Нетанья сказала тогда одно-единственное слово на том семейном совете, будучи в силу своей одаренности приравнена по статусу к старейшинам семьи, ее младшая сестра прошла бы их древний обряд инициации. Сара была бы тогда в десятки, нет, сотни раз сильнее самой Нетаньи. Но тогда Нетанья промолчала, оправдывая себя тем, что Сара и так уже была любимицей их родителей. Позже, когда к этому прибавилось немое восхищение всех мало-мальски достойных молодых людей в их округе, пробуждение одаренности Сары для самой Нетаньи неизбежно означало, что ей будет невероятно трудно выйти замуж за того, кто не восхищался ранее ее прелестной сестрой. Нетанья не хотела подбирать чужие выброшенные вещи, она хотела что-то, что изначально принадлежало только ей, и ей одной.

Таким образом, с учетом всех обстоятельств, Нетанья была абсолютно уверена в том, что одаренность ее маленькой племянницы уже пробудилась. Трудно сказать, какие именно способности одаренных их семьи проснутся у Анны, но, хорошо зная свою сестру, Нетанья не сомневалась в том, что первой из всех способностей у девочки проявится эмпатия. Одного этого уже было достаточно для того, чтобы Департамент Пси материнской Земли наложил на нее свои лапы. Очень опасно было в этот момент самой Нетанье обнаруживать себя рядом с девочкой, так как родственные связи детей, успешно прошедших тестирование на телепатическое восприятие, очень тщательно проверялись.

Как правило, умело потянув за цепочку, всегда находили еще пару-тройку телепатически способных людей. В их случае это была бы вся семья Нетаньи. Всегда существовала вероятность того, что при определенном старании настоящее имя кандидата в приемные родители будет раскрыто. Следующим шагом в этой цепочке была генетическая экспертиза. Нетанья не была уверена в том, что сможет скрыть результаты этой экспертизы точно таким же образом, каким она скрывала свои драгоценные травы. Таким образом, она не имела права ехать на материнскую Землю сейчас, это было бы началом конца для всех остававшихся в колонии членов ее семьи.

Даже малейшая вероятность раскрытия их семейной тайны была недопустима. Это было правилом, которое все дети их семьи впитывали с молоком матери. При всем желании Нетанья не могла, не имела права так поступить. Судьба одного из членов семьи перед лицом судьбы всей семьи в целом не значила ровным счетом ничего, несмотря ни на какие личные чувства. Это был окончательный и бесповоротный тупик. Все, что Нетанье оставалось делать — видеть эти кошмарные, до ужаса правдивые сны, раз за разом пытаться дотянуться до недостижимого, потом плакать, глотать успокоительное, ждать следующего вечера и молиться о том, чтобы с ее маленькой племянницей все было хорошо, насколько это было возможно в той пасти кровожадного тигра, в которую она так хладнокровно и эгоистично отправила свою собственную младшую сестру ровно семь лет тому назад. Она ведь знала, что именно так все и будет, знала, но…

Нетанья прикрыла лицо руками, в очередной раз сдерживая рыдания. Она ненавидела себя, ненавидела свою одаренность. Что толку было обладать способностью к предвидению, если она не могла спасти никого из своих близких, даже зная о том, что их ждет в будущем? Хуже того, она своими руками подталкивала их к подобному будущему, успокаивая свою нечистую совесть тем, что будущее не высечено в камне, и необязательно то, что она увидела в своих вещих снах, станет реальностью. Она убила свою сестру и ее мужа в тот самый момент времени, когда позволила им сбежать вместе. Она своими руками толкнула их маленькую дочь в самую страшную из всех клеток, которые только могли существовать на этом свете. Всего этого можно было легко избежать, пусть даже она и промолчала тогда на том злосчастном семейном совете. Она всего лишь обязана была рассказать все их отцу или еще проще, накрепко запереть сестру в тот день. Сергей любил ее дорогую Сару по-настоящему, так что он непременно остался бы с ней в колонии и принял их образ жизни. Она умоляла бы их отца до тех пор, пока он не благословил бы выбор Сары. И все они были бы сейчас в полной безопасности, живы и здоровы, и малышка Анна появилась бы на свет здесь. И, может быть, она сама качала бы сейчас на руках свое собственное дитя, и не была бы такой одинокой и беспомощной, измученной до такого состояния, что ей даже не с кем было поговорить по душам, излить свои страдание и боль.