Хранительница историй

Но теперь подозреваю, что это были встречи общества анонимных алкоголиков.

М а й к (хватает чашку и два печенья и направляется к двери). Наберись терпения. Еще несколько встреч осталось. На этой неделе раза два приду поздно.

Дженис хочет спросить, не завел ли он любовницу, но боится, что в ее голосе прозвучит надежда.

М а й к (заглядывает из коридора в кухню). Рад, что мы с тобой поговорили. Ты всегда меня очень поддерживала, я это ценю, да и вообще считаю, что мы отличная команда.

В голову Дженис приходит столько возражений сразу, что она не знает, с которого начать. Майк будто позаимствовал слова из плохой мотивационной речи. Может, именно к такому карьерному поприщу он и готовится? О боже, только не это! Майк подался в мотивационные ораторы. Вот одна из немногих сфер, в которых он еще себя не пробовал. Будет передавать людям бесценный опыт – как-никак он человек с тысячью профессий. Нет, даже думать об этом не хочется. Дженис представляет расклеенные на фонарных столбах и стенах магазинов плакаты с физиономией Майка и датами его выступлений в культурных центрах и библиотеках. А потом она представляет, как гуляет по тому же маршруту с Децием, чтобы сорвать все афиши до единой.

По пути на автобусную остановку Дженис ломает голову, как отговорить Майка. Вдруг ее догадка верна? Станет ли муж ее слушать сейчас, если за все годы ни разу не послушал?

– Ой, это вы!

Дженис так глубоко задумалась, что даже не заметила учителя географии, пока тот с ней не заговорил. Водитель повторяет:

– Ой, это вы!

Он улыбается Дженис так, что у той сердце ухает в пятки, еще немного – и пробьет днище автобуса.

– Насчет того раза… – начинает было Дженис.

Однако тут из-за спины доносится неизбежное:

– А побыстрее можно?

– Будет исполнено! – выпаливает Дженис, проходит в салон и садится.

У нее что, совсем голова не соображает? «Будет исполнено»?! Кто так разговаривает? Разве что капитан Гастингс в телевизионном сериале по романам Агаты Кристи. Жаль, с ней нет Деция. Пес бы посмотрел на нее и одним взглядом сказал: «Ну ты тронутая».

И как теперь исправить дело? Может, сказать водителю что-нибудь, когда она будет выходить? Но для этого надо подойти к передней двери, а пассажирам полагается выходить из той, что посередине. Может, помахать водителю? Вдруг он ее заметит? Но помнит ли он, до какой остановки едет Дженис? Она задается вопросом, какой совет дал бы ей Деций, и, хотя фокстерьер далеко, живо представляет выражение его морды. А оно ясно говорит: «Carpe Diem»[10]. Для собаки очень интеллектуально, но не зря же Деций назван в честь римского императора.

В последнюю минуту перед своей остановкой Дженис встает. Медлить нельзя. Оправдываться она не станет, просто вежливо пожелает ему приятного дня. Когда она подходит к передней двери автобуса, учитель географии поднимает глаза и улыбается. Но, прежде чем Дженис успевает выговорить хотя бы слово, ее взгляд с ужасом останавливается на экране, на который подается изображение с камер видеонаблюдения. Весь салон у водителя как на ладони! Дженис указывает на экран, и с ее губ срывается:

– Вы же все видите.

– Да, – подтверждает учитель географии.

– Значит, и в прошлый раз видели.

– Да.

– Видели, как я пересаживалась все ближе и глазела на вас!

– Да.

Остатки гордости Дженис втоптаны в грязь, и она поворачивается, чтобы уйти.

– Вы скрасили мне неделю, – тихо признается он, и, не веря своим ушам, Дженис оглядывается. – Да что там неделю – весь год, – добавляет водитель уже более уверенным тоном.

Дженис улавливает в его речи легкий акцент (шотландский?) и обращает внимание, что глаза у водителя серо-зеленые и смотрят они весело, будто он хочет разделить с ней шутку. Интересно, чем он еще увлекается, кроме подъемов на Сноудон? Любит ли танцевать?

И вдруг водитель крадет у Дженис реплику (неужели он тоже ломал голову над тем, что сказать?):

– Приятного дня.

Дженис не помнит, как забирала Деция, и не имеет ни малейшего представления, о чем говорила с миссис АгаАгаАга. Дженис уверена, что никогда не ответила бы хозяйке вслух: «Плевать», но подумала именно это. Подходя к дому Фионы и Адама, она усилием воли берет себя в руки. Деций сегодня особенно непоседливый, и, пока они ждут, когда им откроют, фокстерьер скачет, как резиновый мячик. В очередной раз приземлившись, Деций глядит на Дженис и улыбается. А если фокстерьеры умеют смеяться, то именно так и должен выглядеть их смех. Дженис прекрасно понимает чувства собаки: ей и самой хочется смеяться.

На пороге появляются Фиона с Адамом. Мальчик и пес пускаются наперегонки, а Фиона дотрагивается до руки Дженис:

– Вы не против, если Адам погуляет с Децием один? Далеко он уходить не будет. А мы с вами выпьем кофе.

Интересно, о чем Фиона хочет с ней поговорить? Явно о чем-то важном, но вряд ли эта беседа окажется такой же странной, как утренний разговор с Майком.

– Хорошо, – соглашается Дженис и добавляет: – Только пусть Адам не спускает Деция с поводка.