Хребты Безумия

     С  помощью шогготов, которые, увеличиваясь под гипнозом в объеме, могли поднимать   громадные   тяжести,   небольшие   подводные   поселения   стали разрастаться,  превращаясь в протяженные и  внушительные каменные лабиринты, вроде тех, которые позднее выросли  на земле. Легко приспосабливаясь к любым условиям,  Старцы  до прилета  на  Землю подолгу или на суше  в самых разных уголках  вселенной и,  видимо,  не  утратили навыка  в  возведении  наземных конструкций.   Внимательно   рассматривая   архитектуру   древних   городов, запечатленную на  барельефах, а  также  того,  по чьим пустынным  лабиринтам бродили  сейчас, мы  были  поражены одним любопытным совпадением, которое не смогли объяснить  даже себе. На барельефах были хорошо видны кровли домов -- в наше  время  проваленные и рассыпавшиеся,  взмывали к  небу  тонкие шпили, конусы с изящными  флеронами, топорщились  крыши  в форме пирамид,  а  также плоских  зубчатых дисков, обычно  завершающих цилиндрические  постройки. Все это  мы  уже видели  раньше,  подлетая к лагерю Лейка, в зловещем, внушающем ужас мираже,  отбрасываемом  мертвым городом, хотя такого облика, который мы созерцали тогда нашими несведущими глазами, у реального каменного лабиринта, укрывшегося  а  недосягаемыми Хребтами Безумия, не  было уже тысячи или даже десятки тысяч лет.

     О  жизни Старцев под водой и позже, когда часть из них  перекочевала на сушу, можно говорить бесконечно много. Те, что обитали на мелководье, видели с  помощью глаз,  которыми заканчивались  пять головных щупалец; они ваяли и могли писать -- при  естественном освещении  --  пером на  водоотталкивающих вощеных  таблицах. Те, что  жили  на дне океана,  использовали для освещения любопытные  фосфоресцирующие  организмы, хотя  при случае  могли прибегать к специальному, дублирующему зрение органу чувств -- призматическим ресничкам; благодаря  им Старцы  свободно  ориентировались в темноте.  Их  скульптура и графика странно изменились под влиянием особой техники химического покрытия, рассчитанной  на  сохранение эффекта  фосфоресценции. Но точно понять, в чем дело, мы не сумели. В воде эти существа перемещались двумя способами: плыли, перебирая боковыми конечностями, или, извиваясь, двигались толчками, помогая себе нижними щупальцами  и  лженожкой.  Иногда  же подключали  две-три  пары веерообразных складных крыльев и тогда стрелой устремлялись вперед. На  суше они пользовались лженожкой, но часто, раскрыв крылья, воспаряли под небеса и летали   на   большие   'расстояния.   Многочисленные   щупальца,   которыми заканчивались "руки",  были изящными, гибкими, сильными и необычайно точными в   мускульно-нервной   координации,  позволяя   добиваться   замечательного мастерства  в изобразительном  искусстве и других занятиях, требующих ручных операций.

     Прочность их тканей была поистине изумительна. Даже  громадное давление на дне  глубочайших морей не могло причинить им вреда. Умирали немногие -- и то  лишь  в  результате  несчастных  случаев,  так   что  места  захоронений исчислялись единицами. То, что они погребали  своих мертвецов в вертикальном положении и устанавливали на могилах пятиконечные  надгробия с эпитафиями, а именно   это  уяснили  мы   с  Денфортом,  разглядев  внимательно  несколько барельефов, настолько потрясло нас, что потребовалось какое-то  время, чтобы прийти в себя. Размножались эти существа спорами -- как папоротникообразные, это предполагал и Лейк,-- но так  как  из-за своей  невероятной прочности ни были практически вечными,  размножение  поощрялось  лишь в  периоды освоения новых территорий. Молодое поколение созревало быстро и получало великолепное образование, качество которого  нам даже  трудно вообразить.  Высокоразвитая интеллектуальная  и   эстетическая  сферы  породили  устойчивые  традиции  и учреждения, о которых я подробно расскажу в своей монографии. Была, конечно, некоторая разница в устоях  у морских Старцев их земных собратьев, но она не касалась основных принципов.