Хрен с Горы

Все дружно повернули голову. Ничего впечатляющего не наблюдалось, просто утоптанная площадка с несколькими высокими столбами-идолами – самый большой, метров семь длиной, изображал хозяина капища, ещё с десяток изваяний поменьше обозначали духов из его свиты. У меня, в силу биографии, по мнению окружающих, особые отношения именно с повелителем морской стихии и его подручными. Пойти, что ли, продемонстрировать своё почтение к моему божественному покровителю. Ну его, ещё тратить время на всякое религиозное мракобесие – на обратном пути, если устану, зайду перед подъёмом в горку, побью поклоны.

– А почему место поклонения Владыке моря стоит так далеко от берега? – спросил Длинный.

– Именно на этом месте после большого шторма много лет назад нашли изображение Тобу-Нокоре, – ответил Ванимуй. – То самое, которое сейчас в центре святилища. Шаманам, общающимся с Владыкой моря, понадобилось совсем немного подправить его черты. Старого идола, как повелел шаманам сам Повелитель штормов и молний, закопали у основания нового. А его духов-подручных перенесли со старого места.

– Хорошо, на обратном пути мы зайдём туда, – оповестил я всех. – А сейчас веди нас на берег моря.

Наша компания прошагала ещё пару километров то между хижин, то вдоль вклинивающихся со стороны реки посадок корнеплодов… Да, широко строятся туземцы… Наконец добрались до места впадения Широкой Алуме в Хонский залив. Здесь и находился порт. Разумеется, портом в привычном мне смысле, с виденными в фильмах или на картинках причалами, стоящими вдоль них кораблями и подъёмными кранами, назвать это было нельзя – просто огромный участок широкого песчаного пляжа, на который вытаскивают для разгрузки и ремонта местные лодки и вохейские корабли. На самой реке имелись, впрочем, и небольшие мостки-причалы из брёвен, к которым при желании можно было пристать. Но там, как пояснил Ванимуй, коль ты чужак, необходимо платить владельцам – не деньгами, конечно, а частью улова рыбы или привозимого на обмен товара. Так что торговцы из-за моря или из других мест острова предпочитали разгружаться, вытягивая свои плавсредства на песок общего доступа. Тем более заодно можно осмотреть и при необходимости подремонтировать днище. И в отличие от открытого океанского берега волны в Хонском заливе даже в шторма не очень сильные, так что достаточно пристать к пляжу в прилив да протащить судно несколько десятков шагов вглубь суши, чтобы не бояться быть смытым в самый неподходящий момент обратно в море.

Народу было не очень много – вохейские торговцы уплыли почти месяц назад, спеша добраться домой до сопутствующих сезону дождей штормов, обитатели дальних прибрежных деревень после окончания большого торга, связанного с прибытием заморских гостей, тоже отправились восвояси, а местные рыбаки сейчас кто уже успел вернуться домой с ночного лова, кто, наоборот, находился ещё в море.

Впрочем, жизнь на торжище, начинающемся сразу за последними из сушащихся на песке лодок, окончательно не замирала никогда: с десяток папуасов сидело под импровизированными навесами из жердей и травы со своим товаром – глиняными мисками и горшками, деревянными блюдами, какими-то травами и амулетами, ножами разной степени корявости из камня и раковин. В основном, как пояснил Ванимуй, сейчас здесь сидят либо мархонцы, либо жители ближних к порту деревень.

Я немного задержался возле торгующих амулетами, выглядывая камушки, похожие на малахит. Увы, ничего подходящего на глаза не попалось. На всякий случай поинтересовался у торговцев насчёт «голубых камней из Сонава». Те покачали головой – нет, давно не попадались. Потом один из них, пожилой мужичок с козлообразной седой бородёнкой, немного подумав, сказал, что у «Боруре, который живёт за два дома от родника, есть такой камешек-амулет, который ему подарили родственники из Текока, а им он достался от сонайского регоя, который ещё в молодые годы у самого Пилапи начинал служить. Очень сильный амулет».

С трудом выдавив из себя благодарность за столь ценную информацию, покидаю почтенных торговцев. Внимание моё привлекло скопление народа, шум от которого пробивался сквозь шелест дождя, несмотря на то, что толпа находилась в доброй сотне метров от импровизированного базара.

– Что они там делают? – спросил я у нашего гида.

Ванимуй ответил несколько пренебрежительно, скривив при этом лицо:

– А, бездельники всякие собираются. По черепахам, крабам и паукам гадают.

Остальные мои спутники, наоборот, оживились. Ну ладно, посмотрим, что тут за авгуры (или как там называются римские жрецы, предсказывающие по полёту птиц) завелись.

Вблизи массовое несанкционированное властями (потому как власти – это я, а я ничего никому ещё разрешить, впрочем, как и запретить не успел) скопление оказалось состоящим из нескольких тесных кучек разного возраста туземцев, которые, облепив небольшие пятачки по центру, азартно вглядывались в происходящее внутри.