Христианин в светской школе

Глубина чувств Калашникова к жене, преданность жены к нему еще несут тот издревле русский христианский уклад души, что вызывает глубокую симпатию у читателя. Но наряду с чувствами негодования за вторжение Кирибеевича в святость отношений Калашникова с женой возникает вопрос: почему Калашников решил убить Кирибеевича? Неужели честь своей семьи, выше чьей-то жизни, пусть то даже враг? Зачем убивать?!! Не лучше ли бы было по Библейским понятиям сначала поговорить с Кирибеевичем без свидетелей? Предупредить? Конфликт разрешился бы без применения силы. Он бы и не начался, если бы Калашников был во всех отношениях праведным. Кирибеевич просто не решился бы тронуть его жену. Вложить в уста героя такое желание убийства Кирибеевича мог только слабый человек.

Поступок царя тоже нарушает христианскую мораль.

Сейчас же этот вопрос, на который не всегда правильно могут отве

тить взрослые, дается на разрешение детям с заранее готовой неправильной оценкой поведения героев.

Вспоминается Илья Муромец, оставивший жить даже изумленного его поступком, Збрута-королевича, который хотел его убить: "Кабы я у тебя на груди сидел, я спорол бы тебе, старому, белую грудь". Илья ему ответил: "Поезжай Збрут Борис-королевич, млад ты, ко своей сударыне-матушке. Кабы ты попал на наших богатырей, не отпустили бы они тебя живого от Киева". Не оставляет сомнения, что обладал такой силой Илья именно потому что щадил даже своих первоначальных убийц.

Сколько видно чудес

с высоты, с высоты.

Часто в ходе болезни я чувствовал под ногами словно полусферу, наполненную энергией. Иногда она охватывала нижнюю часть ног. Где мне тогда было понимать, что это- начало восхождения сознания.

Понимать это вы начинаете когда сознание достигает сердца. В это время вы периодически смотрите на мир как бы сбоку из-под сердца. Это происходит потому, что накопление энергии ваше второе духовное тело или духовный бюст, сформировавшийся за годы болезни, начинает сдвигать в правую сторону.

Сейчас, по мере накопления духа, вы начинаете все чаще обнаруживать одно чувство, которое помогает вам даже чисто морально - чувствовать ногами под собой землю или пол - опору. До этого сознание, подвешенное в теле, имело опору чисто условно, так как от тела, нищего духом, никакой защиты от внешних влияний, так же как оно само плохо подчиняется в таком случае душе. Сейчас же, наливающееся тело, скорее даже духовное, чувствует постоянное восприятие с одной и той же точки тела сторон света, верха, низа. В первую очередь наливаются ноги, и они начинают привычным чувством чувствовать под собой пол или землю. Затем от нижних уровней тела шаг за шагом одухотворяется каждый уровень тела до головы.

Самое потрясающее - это начало работы головой. Однажды, когда я на улице, работая головой, начал одновременно чувствовать подошвы ног, я не знал за что мне такое счастье. Каждый раз творческий мыслительный процесс, принося новые плоды, воспринимается чудом, так как он словно из под земли, возвращается к вам в голову, где, словно не был 15 лет.

Одновременно начинает работать то, что Шри Ауробиндо называл ис

точником выше головы:

"Но мудрость, сходящая свыше, во-первых чиста, потом мирна, скромна, послушлива, полна милосердия и добрых плодов, беспристрастна и нелицемерна" (Иаков 3,17).

Самое потрясающее, что начинаешь понимать, что эта мудрость индивидуальна, и как любая действительная мудрость, если и дает вам испытание или руководство к действию, то такое, какое вы в силах выполнить. Нужно только хорошо постараться.

По мере восхождения сознания вы все чаще начинаете охватывать умом эту связку сердце- правый глаз. Точнее, даже не умом. Растущее духовное тело расширяясь и охватывая физическое, в том числе и голову, начинает вмещать ее в себя целиком, давая ответ на вопрос что происходило в тобой все эти годы. Кусочек этой связки - точнее ее назвать каналом правого глаза выступал за пределы духовного тела. Тем не менее при желании подумать его свободный конец подворачивался, входя в духовное тело, создавая образ между собой, своим концом и сердцем. Я вспомнил как в 1995 году, познакомившись с Сережей Бурашниковым, и не зная еще о его способностях к нырянию и выныриванию, я печатал у него в комнате свою первую книгу, как дискета закончилась. Только я подумал что делать, как откуда-то сверху с правой стороны головы вниз моего тела, словно я находился на дне океана, пересекая слои, словно воды, наполнявшей меня, опустился образ дискеты. Нарушенная чувствительность не дала мне тогда понять, что это мой правый глазной канал родил этот образ. Даже я у него в квартире переживал чувства, связанные с водой.