Христианский Восток и Россия. Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века

Несколько меньшую милостыню, чем в Москве, предписывалось давать иностранным православным в Путивле. В XVII в. русское правительство неоднократно пыталось ограничить въезд просителей милостыни в столицу. В соответствие с царским указом «ис путивльских доходов» митрополитам полагалось 60 рублей, архиепископам – 50, архимандритам с грамотой – 30, архимандритам без грамоты – по 20 и по 15 рублей человеку, архидьякону и келарю и черным попам по 40 куниц меньшей статьи (т. е. меньшей цены. – Н. Ч.) и денгами по 10 и по 8 рублей»[324]. Именно такую милостыню получили в Путивле в 1657 г. старцы афонского Ватопедского монастыря: архимандрит Макарий – 30 рублей, келарь и черный поп по 10 рублей, толмач и служка – по 2 рубля, в чем они собственноручно и расписались[325].

Жертвователями православным на Востоке являлись не только царская семья, московский патриарх, высшее духовенство и придворные, но и многие русские монастыри, и частные лица. К сожалению, официальные документы, касающиеся таких даров, практически не сохранились. Не всегда есть сведения, касающиеся милостыни грекам от московского патриарха.

Рис. 11. Домашний кафтан патриарха Никона. Итальянский бархат, камка.

Поэтому особенно ценны свидетельства алеппского архидьякона Павла, который писал, что, покидая Москву,

Макарий Антиохийский получил в дар от патриарха Никона позолоченную икону Владычицы, золоченую чашу, парчу, камку, деньги на милостыню и мелкие расходы. По приказу патриарха и другие архиереи прощались с антиохийским владыкой и делали подарки[326].

Имущество Макария Антиохийского, уезжавшего из Москвы, было погружено на 60 подвод. Заметим в этой связи, что все голштинское посольство, которое отправилось из русской столицы домой в 1634 г., разместилось на 80 подводах[327].

Антиохийского патриарха и его свиту жаловали во всех русских обителях, которые они посетили во время своего первого пребывания в России. Так, новгородский митрополит преподнес сирийскому духовенству «серебряные иконы во имя своей кафедральной церкви, которая в честь св. Софии, Премудрости Божией, и еще милостыню, копейки в бумажках»[328]. Митрополит ростовский также дал им «иконы в честь своей кафедры, что во имя св. Леонтия, митрополита ростовского, который родом был грек…»[329]. По раздаточным иконам иностранцы узнавали «имя кафедральной церкви». В Новодевичьем монастыре патриарху Макарию от игуменьи поднесли красивую позолоченную икону имени монастырского храма (Смоленского собора. – Н. Ч.) и четки, сплетенные из шелка»[330]. Подарки получили также и спутники патриарха.

Большинство православных, приехавших с Востока, стремились посетить Троице-Сергиев монастырь. Многие дела Посольского приказа сохранили челобитные иностранцев с просьбой поклониться гробу св. Сергия Радонежского, указывая при этом, что прежде им не доводилось бывать в знаменитой русской обители. Как правило, на обороте челобитной делалась помета, что по указу царя разрешение было дано. И если наиболее дорогие подарки получали высокие гости и архипастыри, то не оставались без подношений и рядовые паломники. Обязательной в подобных случаях была икона «Сергиево видение», с окладом или без него, и как благословение от монастыря – деревянные резные позолоченные блюда и кубки, сделанные по подобию посуды, которой пользовался преподобный Сергий.

Именно такая икона и посуда была обнаружена среди вещей умершего в русской столице в 1639 г. грека Евстафия Константинова, который «приходил к Москве бить челом о милостыне» на выкуп своих близких. И хотя в деле Евстафия Константинова нет упоминаний о его поездке в Троицкий монастырь, можно с большой долей вероятности утверждать, что он там побывал. Среди имущества Евстафия были обнаружены «4 образа на золоте и на красках: образ Богоявления Господа нашего Иисуса Христа, образ Сергиево видение, образ Николы Чюдотворца, образ преподобного отца великого князя Александра Невского… 3 братинок малых, да… стоканец, писаны красками, да две лошки красных»[331].

Русские иконы на Христианском Востоке

Иконы, вывозившиеся из России в качестве царской милостыни, благословения русских иерархов, даров от частных лиц заслуживают особого исследования[332]. Они являлись одной из форм милостыни. Челобитные восточных иерархов, побывавших на приеме у царя, или их письменные обращения часто содержали просьбу об изготовлении икон. Из документов ясно, что традиции иконописания в православных общинах Востока были значительно подорваны турецким владычеством, а в некоторых регионах, таких как Сирия, они и ранее не получили значительного развития.