Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства

Развитие политических событий притупило остроту спора. После вероломного убийства императора Михаила III в 867 г. к власти пришел Василий I. Фотий запретил убийце входить в храм Святой Софии и был смещен. Патриархом вновь стал Игнатий (2-й срок полномочий: 867-877 гг.). Под его покровительством в Константинополе прошел Собор (869/870), на котором присутствовали папские легаты. Собор согласился с утверждением папы, что назначение Фотия было незаконным. Ко времени собора это заявление стало чисто теоретическим, так как Фотий был уже смещен. Зато по другому спорному в отношении Рима вопросу, который стал очень актуальным в первый период патриаршества Фотия и при Игнатии еще оставался открытым, а именно: чьей юрисдикции подлежать Болгарии, — Рима или Константинополя, — Собор 869/70 гг. принял решение в пользу Константинополя. Несмотря на этот неблагоприятный для Рима результат, после соборной договоренности 869/70 гг. на весь оставшийся период полномочий Игнатия между Римом и Константинополем установилось полное общение.

В 877 г. умер Игнатий. Фотий вновь стал его преемником (2-й срок полномочий: 877-886 гг.). В 879/80 гг. в Константинополе еще раз собрался Собор с присутствием римских легатов. Собор подтвердил, что единство между Римом и Константинополем сохранялось. На этом соборе был сформулирован основополагающий принцип, на него потом ссылается Декларация православно-католического диалога, принятая в Бари: «В заключение следует напомнить, что Константинопольский собор, проведенный совместно обеими церквами в 879/80 гг., постановил, чтобы каждая поместная церковь сохраняла древние обычаи своей традиции: Римская церковь сохраняла свои обычаи, Константинопольская свои, равно как и патриаршие престолы Востока (ст. 53)».

События 879/80 гг. дают нам возможность объективно оценить серьёзность антиримской полемики Фотия первого периода его патриаршества. Из них следует, что Фотий и сам придавал второстепенное значение упрекам в адрес латинян. Современному читателю, который сравнивает формулировки Фотия с апологетической литературой двух последних столетий, может, вследствие определенного сходства текстов, показаться, что рассуждения Фотия, по крайней мере, относительно важнейших спорных вопросов, таким же образом, как тексты нового времени, представляют принципиальное неприятие римского учения и традиций. Тем не менее, у Фотия нет такого понимания; в отличие от нынешних конфессионалистов, он считал, что порицаемые «заблуждения» совместимы с церковным единством. Его упреки в адрес Рима касались недостатков, которые, как он считал, происходили из «варварских условий», в которых находились негреческие народы Европы. Дело в том, что в Риме командовали «франки», которые были «узурпаторами», разрушившими единство Римской империи (что возмущало государственного мужа Фотия), и они обладали культурой, далеко не сравнимой с константинопольской (что философу Фотию позволяло смотреть на них сверху вниз). Но хотя порицаемые «заблуждения» делали латинскую церковь заслуживающей критики, они не ставили ее под сомнение, поэтому в «величественном Константинополе» считали возможным проявлять в отношении этих недостатков великодушие. Точно такое же мнение, — о прискорбных, но терпимых несовершенствах латинян, — сформулировал Антиохийский патриарх Петр в своем ответе на Послание Фотия. Из того, в чем Фотий упрекал римлян в первый период патриаршества, Запад не изменил ни одной позиции, но общение между Римом и Константинополем, достигнутое при Игнатии, сохранялось и при Фотии, во втором периоде его патриаршества.

Собор 879/80 гг. отменил решения 869/70 гг., осуждавшие Фотия, и римские легаты согласились с этим по указанию папы Иоанна VIII (872-882). Однако Собор 869/70 гг. считается у католиков нового времени VIII Вселенским. Кардинал Роберт Беллармин, составляя в XVI в. список тех соборов, которые признаются католиками как вселенские, включил в свой перечень Собор 869/70 гг. и пропустил Собор 879/80 гг. Возможно, церковная история сложилась бы иначе, если бы Роберт Беллармин внес в свой список вселенских соборов не тот собор, который осудил Фотия, а тот, который проводился в пору мира и в духе единства?