Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства

При осмыслении утвердившейся в духовенстве мотивации мы каждый раз сталкиваемся с проблемой человеческой ограниченности в церкви, потому что в церкви духовные мотивы всегда существуют лишь постольку, поскольку они воспринимаются и претворяются в жизнь в конкретное время и в конкретном месте живущими людьми. Сверх того, ещё разного рода проявления ограниченности характерны для церкви, потому что как единственная в своем роде сложная реальность, которая формируется одновременно из человеческого и божественного элементов, она несёт на себе печать всего, что характеризует людей, которые могут быть её членами. Их слабости влияют на состояние конкретных местных церквей; исторические обстоятельства добра и зла, их надежды и желания; их успехи и неудачи; возможности и условия времени; их социальные, экономические и культурные обстоятельства, а также национальные и даже националистические устремления, — всё это исторический контекст существования местных церквей. Церковная жизнь местных церквей находится под водительством Святого Духа, но она одновременно несёт на себе отпечаток исторической ограниченности составляющих её членов. Это делает каждую унию историческим событием; поэтому, чтобы понять его смысл, необходимо исследовать, при каких конкретных обстоятельствах к унии стремились, как её заключили, что ей препятствовало и даже, возможно, что не допустило её.

Сформулировать определение унии, которое было бы применимо ко всем церквам, вступившим в единение с другой церковью, или только в отношении восточных церквей, состоящих в единении с Римом, невозможно, потому что унии рождены различными эпохами, явились результатом различного сочетания мотивов, соответствовали различным историческим обстоятельствам и касаются местных церквей различного масштаба.

Перемена в понимании зримого выражения единства

Обнаруживаются дальнейшие изменения в понимании раскола и унии, потому что с течением времени меняются требования, выдвигаемые относительно зримого становления духовного единства между церквами. Все церкви должны сохранять веру и духовное наследие во всей полноте. Но это не требует одинаковости бытия церковной жизни. Настаивать на единообразии вместо великодушного признания разнообразия форм, в которых проявляется на протяжении истории благодать Божья, означает, напротив, возлагать неудобоносимое бремя и прямо-таки вынуждать большие группы христиан оказаться вне церкви. Примета широты и соответственно узости признания свободного пространства для различных традиций сильно изменялась.

Бросив взгляд назад в эпоху, когда процветало представление о единстве в пентархии, мы обнаружим состояние, о котором Комиссия по православно-католическому диалогу могла сказать в Декларации, принятой в Бари, что «проведённый в 879/80 годах Константинопольский собор постановил, что каждый патриарший престол должен сохранять старые обычаи своей традиции: Римская церковь — свои собственные обычаи, Константинопольская — свои, так же точно и восточные патриаршие престолы» (ст. 53). Это в старое время для всех привычное понимание было, правда, сохранено лишь древними восточными церквами; греками и латинянами, напротив, оно чем дальше, тем больше предавалось забвению.

Так, например, во времена, когда обряды и церковное право Константинополя нашли широкое распространение в поместных церквах, состоявших в единстве с патриархом города императора, великий канонист Феодор Вальсамон (1140 — после 1195) разрешал негреческим православным христианам использовать их собственный язык при богослужении только в том случае, когда молитвы переведены точно с греческого образца. И сегодня есть православные богословы, которые считают византийский обряд столь тесно связанным с православной верой, что они ставят под сомнение, могут ли неправославные христиане верно совершать богослужение, и поэтому вопрос остаётся открытым: отдаёт ли православный церковный народ предпочтение тем апологетам, которые в единстве богослужебных обрядов видят существенный признак единства своей церкви, или православным, экуменически мыслящим, которые считают, что единение западных христиан с православием не исключает сохранения западных традиций.