Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства

Государственно-правовое положение церковных иерархов в Османской империи как верховных руководителей народа имело следствием серьёзное соперничество при выборах патриарха мелькитской церкви между северными епархиями с центром в Алеппо и южными епархиями с центром в Дамаске, потому что как здесь, так и там больше всего хотели иметь у себя главу народа. Межрегиональные и местные турецкие власти вмешивались, как и Константинопольский патриарх, который был для всех «греков» Османской империи вышестоящей государственно-правовой инстанцией. И работавшие в торговых центрах французские и английские дипломаты, и тогда еще весьма почитаемые западноевропейские миссионеры пытались на выборах нового главы народа удовлетворить собственные интересы и поощрять определенных кандидатов, и, соответственно, препятствовать иным. Причиной нового напряжения становилось и то, что миссионеры приобретали на некоторых мелькитских епископов, священников и верующих большее, на других же — меньшее влияние. Так у мелькитов стало разделяться мышление относительно определённых богословских, литургических и пастырских вопросов. И это происходило всё чаще, так как различные руководители церкви не только сотрудничали с миссионерами, но и обучались в их домах, некоторые даже за границей, на Западе; их мышление особенно резко отличалось от образа мыслей их коллег.

Один из конфликтов возник после того, как 5 августа 1724 г умер патриарх Афанасий III, имевший резиденцию в Алеппо. Мелькиты в Дамаске избрали и посвятили 20 сентября 1724 г. в патриархи Кирилла Танаса. Он был племянником митрополита Тира и Сидона Ефимия и учился в Риме. При поддержке местных османских властей мелькиты юга хотели добиться того, чтобы Дамаск вновь стал центром их церкви. Но неделей позже патриарх Константинопольский Иеремия вместе с синодом посвятил в патриархи афонского монаха Сильвестра, который происходил с Кипра и был кандидатом алеппинцев, в качестве преемника Афанасия III. Его поддерживали, вместе с французскими и английскими дипломатами, многие западноевропейские миссионеры, в особенности францисканцы Алеппо. Высокая Порта признала Сильвестра, и Кирилл Танас был отлучён Константинопольским патриархатом.

Кирилл вынужден был отправиться со своими сторонниками в Ливан, где османские власти не могли действовать столь решительно. Отлучённые от церкви могли там избежать государственных санкций, которые применялись, соответственно государственному порядку Османской империи, против отлучённых первоиерархом их церкви. Каноничность выборов 1724 г. осталась под сомнением.

Почти через 5 лет, 8 июля 1729 г., папа Бенедикт XIII (1724-1730) признал избрание Кирилла, кандидата, противостоявшего тому самому Сильвестру, которого поддерживало большое число миссионеров. Кирилл и его партия с этого времени считаются униатами. В 1744 г. Бенедикт XIV

(1740-1758) наградил его паллием. Награждение паллием, по каноническим нормам Римской церкви, восходящим к временам крестовых походов, было знаком того, что папа признал Кирилла восточным патриархом, состоящим в унии с Римским престолом. Со времени Кирилла продолжается до сих пор непрерывный ряд католических мелькитских патриархов.

Целое столетие эти патриархи и их поместная церковь боролись с общественно-правовыми притеснениями, так как Сильвестр и его преемники добились того, что лишь они утверждались государством в должности главы народа мелькитов. Только в 1848 г., когда и католический патриарх был тоже признан османскими ,властями, православные мелькитские иерархи утратили по отношению к униатам функцию гражданских глав народа и больше не могли воздействовать на униатов в светских и церковных вопросах.

В унию с Римским престолом вступила лишь часть мелькитов, так что мелькитская уния, так же, как и Брестская, имела лишь частистичный успех. Стало обычным думать, будто в подобных случаях события развивались таким образом, что церковь, имеющая большую «пробивную силу», не хотела терпеливо ждать, пока будет найдено свободное соглашение по существующим разногласиям в партнерском диалоге, а вместо этого пыталась принудить часть другой церкви к повиновению ее собственным решениям. Рим заключал унию с малой частью церкви в надежде, что вскоре и другие части склонятся к этому союзу. Ценой такой унии был новый раскол, потому что те части упомянутой церкви, которые ещё до достижения согласия между обеими церквами уже заключили унию с другой церковью, должны были отойти от своей церкви.