Христос остановился в Эболи

В поселке нас ожидала необычайная новость: в фургоне, запряженном тощей лошадью, приехала труппа актеров. Они собирались остаться на некоторое время, дать несколько спектаклей. Фургон, крытый вощеным брезентом, стоял на площади со свернутыми декорациями и занавесом. Актеры хлопотали вокруг фургона, заходили в дома крестьян, ища там приюта, чтобы не тратиться в гостинице Приско. Труп па представляла собой одну семью. Отец — главный актер труппы, мать — примадонна, две дочери моложе двадцати лет с мужьями и еще несколько родственников. Они были сицильянцы. Отец тотчас же отправился к Приско, чтобы взять чего-нибудь горячего для жены, у которой была лихорадка. В этот вечер представление не могло состояться, завтра, вероятно, тоже, и они задержатся на несколько дней. Главный актер был человек средних лет, уже начинающий полнеть, с отвислыми щеками, с выразительной мимикой в манере Цаккони[51]. Когда он узнал, что я художник, он сказал, что для него было бы большим счастьем, если бы я нарисовал несколько декораций, которые ему были необходимы. Старые декорации пришли почти в полную негодность, так как их возили в фургоне под солнцем и дождями. Он рассказал, что играл раньше в хороших труппах, а потом, чтобы как-нибудь прожить, вынужден был начать бродячую жизнь с женой и дочерьми, очень хорошими актрисами. Они ездили по городам Сицилии; здесь, в Лукании, они еще никогда не были. Они останавливались в поселках покрупнее и побогаче, на более короткое или долгое время в зависимости от сборов; но сборы были небольшие, жизнь трудная, одна из дочерей беременна и скоро не сможет выступать. Я сказал ему, что охотно нарисую декорации; но мы напрасно пытались найти в поселке бумагу или холст и необходимые краски, и я не смог, к великому моему огорчению, что-нибудь для них сделать. Тем не менее он пригласил меня на представление, состоявшееся через два дня, и познакомил со своей труппой. Из всей семьи только у отца была обычная внешность старого актера; мать и дочери, очень похожие, напоминали не актрис, а богинь. Казалось, они вышли из земли или спустились с неба; их огромные черные глаза были холодные и пустые, как у статуй. Их бесстрастные мраморные лица на белых крепких шеях были прорезаны густыми черными бровями и красными полными губами. Мать, высокая, тучная, напоминала архаическую лениво-чувственную Юнону; дочери, тонкие и гибкие, казались нимфами лесов, одетыми по странной причуде в цветные лохмотья.

Я поторопился пойти к карабинерам, чтобы получить позволение выйти вечером и присутствовать на спектакле. Доктор Цагарелла, подеста Грассано, не любил, в отличие от дона Луиджино, возиться с полицейскими делами и предоставлял карабинерам заниматься ссыльными. Это был серьезный, культурный врач; благодаря ему и другому врачу, доктору Гарагузо, слывшему особенно знающим, Грассано было единственным селением в провинции, где что-то делалось для борьбы с малярией и даже имелись некоторые достижения в этой области. Эти два врача были счастливым исключением, потому что во всех остальных поселках почти все их коллеги в какой-то мере напоминали двух врачишек Гальяно. Вот почему я наметил себе в числе обязательных задач моего путешествия побывать у этих исключительно опытных врачей и получить некоторые консультации.

Они дали мне ценные советы и ознакомили с некоторыми данными статистики, собранными ими. Вот уже несколько лет они регулярно проводили в Грассано профилактические мероприятия, осушали болота, и все это без всякой поддержки местных властей, без денежных субсидий. Смертельные случаи почти прекратились, а в последние два года резко сократилась заболеваемость. Малярия в этих местах гораздо худший бич, чем это можно себе представить; она поражает всех и, если ее плохо лечат, длится всю жизнь. Она не дает работать, ослабляет организм, ведет к вырождению целых поколений, уничтожает скудные сбережения, порождает самую беспросветную нищету, безнадежное рабство. Причина болезни — скудость глинистой земли, лишенной лесов, загрязненность рек, низкие урожаи, что, в свою очередь, порождает нищету; таков этот порочный круг. Чтобы вырвать малярию с корнем, нужно очень многое: надо запрудить четыре больших реки Аукании — Брадано, Базенто, Агри, Зинни — и мелкие потоки; нужно покрыть лесами склоны гор, нужно послать всюду опытных врачей, построить больницы, создать условия для лечения и предупреждения болезней. И даже самые скромные меры могли бы дать эффект, утверждали Цагарелла и Гарагузо. Но никто этим не занимается, и крестьяне продолжают болеть и умирать.