Христоверы

– Что делать, что делать, знать бы что, – тяжело дыша, промычал в отчаянии Куприянов. – Дверь отворять надо, вот что. А то разнесёт аспид горелый избёнку нашу, по брёвнышкам разнесёт!

– Не-е-ет, не отворяй! – взвизгнула истерично насмерть перепуганная Степанида. – Он же сейчас нас с тобой как есть изничтожит! На куски разрежет или разорвёт!

– Нет, впущу, – прохрипел Куприянов сорванным от волнения голосом. – Город далеко, а мы с тобой вот они… Как на ладошке у сатанинского отродья.

Он покачнулся на ногах и с видом мученика пошёл открывать дверь.

* * *

Силантий вошёл в избу по-хозяйски. Переступив порог, он собрался было перекреститься на образа, но, не увидев их в углу горницы, опустил руку.

Глядя на него, Куприяновы попятились с перекошенными от страха лицами. Силантий посмотрел на их выпученные глаза, трясущиеся губы и самодовольно ухмыльнулся.

– Да не тряситесь вы, твари подколодные, – сказал он «миролюбиво». – Не со злом я к вам пожаловал. И не сомневайтесь, камня на вас за пазухой я тоже не держу.

– Тогда чего припёрся, на ночь глядючи? – прохрипел Куприянов, вытирая рукавом вспотевший лоб. – Мы тебя не ждали и в гости не зазывали. И зла на тебя не держим, только уходи.

– Уйду, уйду, раз не ко двору пришёлся, – вздохнул Силантий. – Вот только кое-чего узнать хочу.

Куприяновы недоумённо переглянулись – поведение Звонарёва сбило их с толку.

– Чего ещё ты узнать хочешь, аспид? – прохрипел Куприянов. – Или опять что-то умышляешь против нас, ворог?

– Да так, пустячок один, – пожал плечами Силантий. – Ты вот много мне рассказывал о скопцах, Макарка? Почитай всю зиму напролёт. Я внимательно тебя слушал, и про голоссалии и про радения тоже.

– Ну и что с того? – напрягся Куприянов.

– Не взыщи, но теперь мне поглядеть на всё это охота, – признался Силантий. – Вот скучаю неделю без общения с тобой и изнываю от желания поглядеть на радения скопцовские.

– Ты же говорил, что видел радения хлыстовские? – забеспокоился Куприянов.

– Да, как хлысты радеют, я знаю, – утвердительно кивнул Силантий. – А вот как скопцы – нет.

– Всё у тех и других одинаково, – поморщился Куприянов.

– Но ты же обещал отвезти меня в город на корабль ваш? – напомнил Силантий. – Вспомни, был такой уговор?

У Куприянова затряслись руки. Так и не догадавшись, к чему клонит сосед, он решил выставить его за дверь и повысил голос:

– Было дело, обещал, а теперь передумал. Такой голубок, как ты, на нашем корабле не нужен.

– Жаль, а я так на тебя рассчитывал, – вздохнул Силантий. – Шёл вот сейчас к тебе и думал, что ты сдержишь данное мне обещание, а ты… Разве так можно?

– Всё, врозь наша дружба, Силашка! – выкрикнул Куприянов раздражённо. – А ну прочь со двора моего и больше не суй ко мне свою сатанинскую морду!

– Ай-я-яй! – укоризненно покачал головой Силантий. – Так, значит, ты героя войны чествуешь, паскуда? Ну да ладно. Я обещал Фролу Фомичу тебя не трогать и своё обещанье сдержу. Но сначала ты мне наглядно покажешь, как радеют скопцы.

– Что? – изумился Куприянов. – Ты в своём уме, чучело? Мы же не в соборной избе, не в Самаре. Как же я тебе радение покажу?

– А ничего, – хмыкнул Силантий. – Что в твоей избе, что в «соборной», какая разница где радеть.

– Ты что-то задумал, Силашка, признайся? – захрипел Куприянов. – Ты же обещанье дал Фролу Фомичу.

– Так я же не трогаю ни тебя, ни Степаниду твою преподобную, – ухмыльнулся Силантий. – А вот ты сдержать данное мне обещание не хотишь. Раз не желаешь везти к скопцам меня, значит, сам передо мной петь и выплясывать будешь. А я вот посижу тихонечко на табурете, на тебя посмотрю и голоссалии послушаю.

– Вон! Вон отсель проваливай! – разозлился Куприянов. – Не будет в моей избе радений! Я не…

Он замолк и проглотил остаток фразы, увидев в руке Силантия револьвер.

– Не перечь мне лучше, Макарка, а делай что говорю, – произнёс зловеще сосед, направляя в грудь Куприянова ствол револьвера. – Я на войне шибко нервным стал, особенно после того, как немцы меня напалмом сожгли. Они ведь не только моё тело опалили, но и мозги, видать, тоже. Пальцем я тебя не трону, сдержу данное уряднику обещанье, а вот застрелить могу. Не стрелять в вас я не обещал никому.

По обгоревшему лицу Силантия невозможно было определить, шутит он или говорит всерьёз, потому что лица у него не было. И Куприянов воспринял его зловещую угрозу за чистую монету.

– Так делать-то что? – едва дыша, спросил он. – Я же…

– Переодевайтесь со Степанидой в белые рубахи и начинайте радение, – перебив его, сказал Силантий.

– Может, так сойдёт? – приуныл Куприянов. – Это же всё понарошку будет?

– Нет, вы будете радеть по-настоящему, как в храмовой избе, – усмехнулся Силантий. – Ежели отлынивать вздумаете, это радение будет последним в вашей паскудной жизни.

* * *

Первой не выдержала и упала в изнеможении на пол Степанида Куприянова. Несколько минут спустя её муж свалился рядом.

– Не-е-ет, так дело не пойдёт! – воскликнул Силантий, целясь в несчастных супругов из револьвера. – А ну вставайте, мать вашу! Радение ещё не закончилось!