Христоверы

– А может быть, Андрон и против меня какой-то подвох затеял? – взглянув на пачки денег, предположил Сафронов.

– А кто его знает, – пожимая плечами, ответил Лопырёв. – Ты человек умный, Ваня, вот и держи ухо востро при общении со старцем. Он сумел привязать нас к себе, и нет гарантии, что он и к тебе как-то подбирается.

Проведя в задумчивости несколько минут, Сафронов резко встал, вышел из-за стола, взял несколько пачек денег в руки и решительно швырнул их в саквояж.

– Так дело не пойдёт, Гаврила, – сказал он. – Я не желаю становиться таким же зависимым от хлыстов, как ты. Забирай деньги обратно и неси их Андрону. Как отдавать будешь, передай, что я передумал и не желаю продолжать с ним наши финансовые отношения.

– Вот иди сам к нему, неси деньги и объясняй отказ свой, – заёрзал на стуле Лопырёв. – Ты подписал договор с ним, вот теперь и отбрыкивайся, а меня не приплетай.

– Что? – округлил глаза Сафронов. – Какой ещё договор?

– А то как же не было, – усмехнулся Лопырёв. – Было, Ваня, было. Много народа при этом присутствовало.

– Не понимаю, о чём ты, – нахмурился Сафронов. – Ты меня разыгрываешь, Гаврила?

– А ты мозги напряги свои и вспомни радение последнее, на котором присутствовал? – покачал головой Лопырёв.

– Помню, гм-м-м… Но не очень, – посмотрел на него озабоченно Сафронов.

– Там ты едва ли не до небес скакал и в свальном грехе принимал участие весьма активно, – напомнил Лопырёв.

– Брешешь? – выдохнул Сафронов, чувствуя, как болезненное беспокойство разрастается внутри.

– Ты что, и правда ничего не помнишь? – усомнился Лопырёв.

– Радения помню, и… И всё, пожалуй, – ужаснулся Сафронов, чувствуя, как всё холодеет внутри.

– После радения ты старцу обещание дал и бумагу подписал договорную, – подсказал Лопырёв. – А потом грешил с девкой какой-то.

– Нет-нет, не может быть такого, – простонал Сафронов, обхватив руками голову. – Если было всё, о чём ты говоришь, то почему я не помню?

– Сожалею, но всё это было, – пожимая плечами, посочувствовал Лопырёв. – Хочешь отлынить, сам соображай как. Но мой тебе совет, Ваня: назвался груздём, полезай в кузовок. И ещё. Теперь кумекай, как под Андронову пяту не попасть. Лопухнёшься, обозлишь старца, он тебя раздавит и с говном смешает…

5

На следующее утро к воротам молельного дома хлыстов в Зубчаниновке подъехали коляска и две телеги.

– Итак, действуем, как обговаривали, – напомнил сопровождавшим его унтер-офицерам поручик. – Законов не нарушать, но и обходиться с хлыстами лояльно тоже не дозволяю. Со двора никого не выпускать, а кто придёт, добро пожаловать.

Вместе с батюшкой он сошел с коляски и остановился возле телег, у которых стояли шесть полицейских. Поручик посмотрел на часы и довольно усмехнулся.

– Будем считать, что в самый раз приехали, – сказал он, глядя на запертые ворота. – По моим сведениям, сейчас хлысты после ночного радения и «свального греха» по домам расползаться будут. Но им придётся задержаться, чтобы поговорить с нами. Не зря же мы в такую рань сюда притащились.

– Семечкин? – подозвал он унтер-офицера. – Объясни всем, как действовать, и сразу ко мне. А мы пока с батюшкой поищем хозяев.

Когда они вошли в дом, Андрона и Агафьи в избе не было. В горнице Мария занималась уборкой.

– Старец где? – строго спросил поручик.

– Н-не з-знаю я, – прошептала испуганно девушка. – Я вот здесь одна, а где он, н-не знаю.

– Тогда сходи и поищи, – улыбнулся ей батюшка. – Пусть домой идёт и не прячется. Мы всё равно найдём.

Молча кивнув, Мария выскочила из дома и бросилась искать старца. Первой она нашла Агафью. Старица с корзинкой в руке выбирала в курятнике из гнёзд яйца.

– Чего тебе? – сказала она, обернувшись. – Открывай же свой рот, Марья.

– Жандармы там и поп с ними, – испуганно пролепетала та. – Они в дом вошли и меня за старцем послали.

– Что ж, иди за старцем, за избой он, – сказала Агафья задумчиво. – А я пойду поинтересуюсь, что за надобность привела гостей непрошеных на корабль наш.

Прислонившись спиной к стене, Андрон грелся под лучами восходящего солнца и ленивым взглядом наблюдал за адептами, толпящимися у бани. Уставшие, измотанные ночным радением и «свальным грехом» полусонные хлысты, в белых рубахах, омывались по очереди. Вышедшие из бани терпеливо дожидались остальных, чтобы вместе выйти за ворота.

– Чего ты здесь? – увидев её, насторожился старец. – Заняться нечем или случилось что?

– Там жандармов полный двор понаехало, – ответила с замирающим сердцем Мария. – Даже поп с ними приехал.

Выслушав её, Андрон поднял глаза в небо.

– Вот и неприятности посыпались, здрасьте им, – вздохнул он. – А я знал, что такое случится, и предвидел это.

Он помолчал с минуту и перевёл взгляд на Марию.

– Агафья где?

– В избу пошла.

– Ты вот что, – заговорил Андрон, хмуря озабоченно брови, – ежели вдруг меня заарестуют и с Агафьей переговорить не дадут, передашь ей, пусть всё, что я оставлю, на себя взваливает. Людям пусть скажет, чтобы не унывали и не горевали. Я долго под арестом не задержусь.

Старец пошёл в обход дома к крыльцу. Мария поспешила за ним.