Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны

Ребята Боба согласились стоять на страже, пока Вирджиния судорожно передавала разведданные в Лондон; они высматривали «Аистов», гестапо, Французскую милицию и любые другие опасности. До сих пор им приходилось довольствоваться лишь небольшим арсеналом, ввезенным контрабандой по суше, но таинственная новенькая, как сказал им Боб, была «очень важной фигурой в межсоюзнических секретных службах» и сможет «организовать значительные поставки оружия и диверсионных материалов»[350]. Слухи о таком влиятельном человеке вскоре распространились и привлекли новобранцев – в том числе местного фермера Виктора Рюэля, который завербовал еще 150 своих друзей и родственников. Вирджиния была рада принять их и приступила к их организации и обучению, а также к определению подходящих целей для засад или бомбардировок. Когда Лондон предложил ей воспользоваться услугами свободного на тот момент Арамиса – никто больше не считал его командиром, – неудивительно, что она тут же «ответила отрицательно».

Однако не все были так услужливы или столь же дружелюбны по отношению к Вирджинии, как люди Боба. Некоторые члены Сопротивления были подозрительны или даже явно препятствовали ей, несмотря на ее предложения помощи. Сопротивление во Франции теперь было более раздроблено, чем когда-либо, его раздирали личные конфликты и различия в политических взглядах, особенно между голлистами (сторонниками де Голля) и коммунистами (которые возмущались его растущей властью и консерватизмом). Вирджиния старалась «никогда не обсуждать политику», и как настоящий агент она была готова работать с любым, кто мог помочь ей победить нацистов, включая коммунистическое движение «Франтиреры и партизаны», которых она считала смелыми и эффективными. Она изо всех сил старалась объединить враждующие группы, но часто это было невозможно – при этом обеим сторонам не нравился тот факт, что она работала с их соперниками. Одни назначали награды за поимку члена враждебной группировки, другие практиковали убийства из мести и устраивали суды над подозреваемыми в коллаборационизме. Между французами было так много внутренних противоречий, что некоторые историки говорят о «франко-французской войне» того времени, – гражданской войне во Франции, разыгрывавшейся как своего рода второстепенный сюжет, когда битва за Европу достигла своего апогея. Война – всегда дело грязное и запутанное, но для некоторых из французских бойцов самым важным стал вопрос о том, кто будет управлять их страной после освобождения. Почти все, что они делали, было направлено на продвижение своих послевоенных позиций. Файоль демонстрировал лояльность группам Сопротивления, больше склоняющимся к голлизму, некоторые из которых, как и Антуан, питали глубокие подозрения в отношении англо-американских послевоенных планов, даже опасались своего рода обратного Нормандского завоевания. Все еще чувствуя унижение после молниеносного поражения Франции в 1940 году, они питали особенную неприязнь к действиям президента Рузвельта, считая, что он исключил де Голля (единственного возможного будущего французского лидера) из «большой тройки» союзников (Черчилль, Рузвельт, Сталин). Это вполне могло быть причиной, по которой Вирджиния скрывала, что она американка, не говоря уже о том, чтобы раскрыть свою связь с секретной службой Соединенных Штатов. Такой неспокойный фон, возможно, объясняет, если не оправдывает, поведение Файоля.

Файоль начал разжигать недоверие к женщине, которая так старалась ему помочь. «По чьему распоряжению Вирджиния отдавала приказы?» – бормотал он. Как посмела женщина, тем более иностранка, учить жизни других? Ни французские спецслужбы, ни французские военные не использовали женщин в боевых действиях, да и в боевых ячейках Сопротивления их было очень мало. Кто всерьез верил, что sorcière rousse (или «рыжая ведьма»), как ее теперь называли, могла добыть обещанные оружие и взрывчатку? Вирджиния прекрасно понимала, что происходит, и полагала, что в этом был замешан и руководитель Файоля Жевольд – бывший ветеринар, расположившийся в долине внизу. «Я не одобряю [их] как бойцов», – сообщала она в Лондон. К счастью, Боб продолжал «отлично выполнять свою работу» и «поддерживал» ее «несмотря на все сложности».