Хроника одного побега

— От него сейчас толку не добиться. Поиски следует отложить до утра. Мы не успеем организовать новый заход. Солнце уже садится. На ночь надо усилить охрану периметра вокруг завода. Раздать людям фонари. Нельзя дать им выскользнуть с территории.

— Согласен, — после непродолжительного молчания произнес Диб. — Пошли, поговорим о твоем плане. Ты сказал, что знаешь, как освободить мою семью.

Смеркалось. В коридоре работал портативный генератор. В одном из уцелевших кабинетов расположились командир и его заместитель. Сармини на этот раз не возражал против того, чтобы Хусейн курил «траву», сам же он попивал кофе, сваренный на спиртовке. Шторы на окне были плотно задернуты. Диб опасался повторения вертолетной атаки, а потому соблюдал светомаскировку.

— …я уже связался с другими полевыми командирами, — говорил Сабах. — Рассказал им о том, что твою семью выкрали и требуют выкуп.

— Ты им сказал, что это совершил мерзавец Файез? — напрягся Хусейн.

— Естественно, нет. Зачем? Затем, чтобы он убил твоего первенца? — пожал плечами Сармини. — Я даже попросил, чтобы они связались с Файезом и пригласили его на сходку.

— Зачем тогда эта сходка? — не понял Диб.

— Сработает чувство солидарности. Мы попросим их скинуться на часть выкупа. Каждый из нас может попасть в такую ситуацию. Думаю, большинство командиров не откажутся одолжить деньги.

— Но они не соберут столько, сколько нужно, — сомневаясь в реальности плана, произнес Хусейн.

— У нас будет часть денег. Прибавишь к ним свои сбережения. Я дам половину своих. При виде «живых» денег Файез согласится уменьшить выкуп. Ну, а когда он отпустит твою семью, мы с ним разберемся. Ему не сносить головы. Такие вещи прощать нельзя. Ты же этого хочешь?

— Не знаю, как тебя и благодарить, — Диб с уважением и любовью посмотрел на своего заместителя. — Я иногда веду себя неправильно. Не слушаю хороших советов. Как ты меня до сих пор терпишь? — признался он в порыве откровения.

— Ты хороший командир, хотя иногда и совершаешь ошибки.

— Ты даже согласен дать половину своих сбережений, чтобы выкупить мою семью. А как же тогда твоя мечта о том, чтобы выйти из дела? Уехать из Сирии?

— Придется подождать. Ты же мой боевой друг. Я не могу не помочь тебе.

Расчувствовавшийся Хусейн поднялся и крепко обнял Сармини.

— Не надо благодарности. Ты бы для меня сделал то же самое, — произнес Сабах, отстраняясь.

— Ты хитрее меня, — похлопал заместителя по плечу командир. — Ты не стал пока обзаводиться семьей, тебя тяжело «достать» врагам.

— Мы еще разбогатеем. Русские телевизионщики принесут нам хорошие деньги. Лишь бы не успели подорваться на минах прежде, чем мы их возьмем. А то решат сдаться посреди ночи и напорются на растяжку.

Глава 9

Ночная тишина умиротворяла, ее нарушал лишь однообразный стрекот портативного электрогенератора. Но Данила с Камиллой знали, что спокойствие обманчиво. Совсем рядом, в нескольких сотнях метров от них находился враг. Ночь — лишь затишье. Завтра с рассветом будут предприняты новые попытки захватить их.

Сирийка сидела на полу возле колонны. Обхватив колени руками, она смотрела прямо перед собой и словно ничего не видела.

— Пора, — глядя на сгустившуюся за окнами темноту, проговорил Ключников.

— А она? — кивнула на местную женщину Бартеньева.

— Поговори с ней.

Камилла присела рядом с сирийкой. Ее знания арабского языка хватало для того, чтобы вести разговор на бытовом уровне.

— Пойдем с нами.

— Не могу. У меня здесь остается сын. Сармини обещал выпустить нас вдвоем.

— Спасибо, что помогла. Извини, что все получилось не так, как ты рассчитывала. Но мы не можем позволить им схватить нас.

— Не извиняйся. Это вы спасли мне жизнь.

— Удачи тебе. Пусть Сабах сдержит свое слово, и ты с сыном выйдешь на волю. Прощай. И никуда не ходи. Здесь повсюду мины. Если услышишь взрыв, не пугайся. Они сами придут утром сюда. Будь на виду, чтобы тебя не спутали с нами.

— И тебе с мужем удачи, — пожелала арабка.

Камилла не стала объяснять, что они с Данилой не муж и жена и вообще перед самым отъездом в Сирию собирались расстаться. Бартеньева даже усмехнулась в темноте. Беда настолько сблизила их с Данилой, что теперь она не мыслила свою жизнь вдалеке от него.

Сирийка отвернулась, когда Бартеньева стала готовиться сделать своему другу инъекцию. Ключников еще немного полежал на животе, прислушиваясь к тому, как уходит боль. Затем он поднялся, забросил за спину рюкзак, в котором лежало все полезное, что удалось отыскать в заводских шкафчиках, а также содержимое саквояжа Сармини.

В высоких заводских окнах стекла были выбиты лишь вверху. Внизу они уцелели. Но и до них еще следовало добраться. Данила притащил лестницу, приставил к стене, взобрался на нее и выглянул в заводской двор. В неверном свете он разглядел склады, штабели бетонных ферм, плит. Все это было нужно при мирной жизни. Теперь же в Сирии никто не строился. Зачем рисковать, если завтра построенное тобой может превратиться в бетонные обломки и погнутую арматуру?

— Там, во дворе, никого, — шепнул он Камилле, терпеливо дожидающейся внизу лестницы.