Хроника одного побега

Съемки внизу закончились. Один из боевиков принес женщинам и детям матрасы. Тот, который снимал, вынул из камеры диск и вышел из храма. Ключников приподнялся на руках и выглянул сквозь проем на улицу. Боевик подошел к джипу, человек, сидевший за рулем, открыл дверцу. Сверкнувший в лунном свете диск перешел из рук в руки. Габаритная лампочка открытой дверцы осветила лицо водителя. Если бы Данила не имел к этому моменту смутных подозрений, то мог бы и не узнать с такого расстояния и при таком освещении Сармини. Но он узнал. Все сходилось воедино. Планшетник, доставшийся им вместе с саквояжем, принадлежал Сабаху, вот и ловил вай-фай, установленный в его джипе. Получалось, что это Сармини похитил жен и детей своего командира!

Ключникову не терпелось поделиться своим открытием с Камиллой, но боевики уже вышли из церкви. Матери уложили детей и сами легли спать. Поэтому любой посторонний звук гулко бы разлетелся под средневековым сводом. Пришлось затаиться.

Завелся двигатель. Джип уехал, пропал и вай-фай, что окончательно подтвердило, что приезжал сюда именно Сармини.

Камилла и Ключников дождались, когда послышалось сонное посапывание детей. Одна из женщин стала что-то тревожно бормотать во сне, старшая жена Хусейна похрапывать. Теперь можно было аккуратно пошептать друг другу на ухо.

Данила рассказал о своем открытии, о том, что они почти нос к носу столкнулись с Сабахом.

— Сообщи мы о таком Хусейну, он бы поджарил своего заместителя на медленном огне, — почти беззвучно произнесла Камилла.

Всю ночь беглецам пришлось бодрствовать. Во сне можно захрапеть, засопеть, начать разговаривать. Короче говоря, выдать себя с головой. Эта ночь показалась бесконечной. К тому же не существовало ясности — сколько времени боевики собираются здесь пробыть. А вдруг решили обосноваться здесь на неделю? Но, слава богу, утром они забрали женщин, детей и уехали на микроавтобусе.

Камилла наконец-то вздохнула с облегчением.

— Не заметили, — произнесла она, глядя через пролом вслед удаляющейся машине. — Как же я устала. Только не говори мне, что мы сейчас отправимся в путь. Я спать хочу.

— И я тоже. Первый раз в жизни приходится спать в церкви.

Проспали далеко за полдень. Беглецов разбудили горячие лучи солнца. Когда они уже выходили из храма, Камилла увидела у стены маленького плюшевого медведя с крыльями, как у ангела, забытого дочкой Хусейна. Медвежонок сидел у стены и словно грустил, что маленькая хозяйка оставила его.

— Какой ты одинокий. — Бартеньева присела, взяла его и спросила: — Пойдешь с нами?

— Ну и что он тебе ответил? — спросил Данила.

— Он согласен. Говорит, что мы хорошие и добрые люди. — Камилла сунула медвежонка-ангелочка в карман рубашки…

* * *

Впереди виднелась полоска шоссе, по нему время от времени проносились машины.

— Считаешь, нам стоит идти на трассу? — спросила Бартеньева.

— Там нас могут подобрать, подбросить.

— Кто? Очередные боевики?

— Я пока не видел там их «тачанок». Не все же в этой Сирии с ума посходили, — предположил Ключников.

— Не все, но большинство предпочитает ездить с пулеметами и автоматами.

И тут Данила заметил на шоссе колонну машин, которую сопровождала одна такая «тачанка». Колонна выглядела не типично для здешних мест. Внедорожники и пара грузовиков тащили за собой поблескивающие полированным металлом жилые трейлеры, на которых трепетали флаги.

— Бежим! — закричал Ключников, бросаясь к шоссе.

— Зачем? — спросила Камилла, но Данила не остановился, чтобы подождать ее.

— Это международная гуманитарная миссия! У них на флагах красный крест и полумесяц!

До Камиллы наконец дошло — это их шанс спастись. Колонна уже приближалась к перекрестку. Можно было и разминуться со своим счастьем. Бартеньева сняла на бегу рубашку и стала мотать ей над головой.

— Стойте! Стойте!

Вид молодой женщины в лифчике, наверное, привлек внимание кого-то из водителей в колонне. Машины сбавили скорость, замерли на перекрестке. Пулеметчик на джипе на всякий случай повернул ствол пулемета к незнакомцам.

Камилла, поняв, что ее финт с рубашкой удался, стала на ходу одеваться. Запыхавшийся Данила подошел к вышедшему из головного джипа европейцу с искрящимися рыжими волосами. Пот заливал оператору глаза.

— Мы… — начал Ключников, готовясь объяснить, каким образом он и его спутница оказались в здешних местах.

— Мистер Ключников? Данила? — по-английски спросил рыжеволосый гигант.

Оператор смахнул пот с глаз. Рыжеволосого он узнал — пересекались где-то раньше. Лицо знакомое. Но профессия заставляла его видеть сотни и тысячи лиц, всех имен не упомнишь. Гигант понял замешательство оператора.

— Я Джон Томпсон. Помните?

И тут же вспомнился Афганистан, где Камилла с Ключниковым два дня провели в обществе команды медиков, работавших в передвижной гуманитарной миссии.

— Черт побери, — произнес Ключников. — Мир и в самом деле тесен. Вот уж не думал тут тебя встретить.

Подошла Камилла, поприветствовала Джона так, словно они расстались только вчера и ничего необычного в этой встрече на закатном сирийском шоссе не было.

— Вас подвезти? — предложил Томпсон.