Хроника воскрешения царей

На следующий год после этой даты навваб Хасан-хан потребовал меня в Герат. Я выехал в Герат еще до Науруза{770}, как об этом рассказано в шестнадцатом (разрядка моя. — Л.С.) путешествии (!){771}. [Великий] малик приехал в Систан и был занят прогулками и охотой. В тот год, когда /441/ малик находился в Фарахабаде, в Систане случилось страшное наводнение. Вода затопила все земли, прилегающие к каналу ...ахак (?). О бедствии сообщили Мирзе Хамзе{772}. Одни говорили: «Повремените, пусть за неделю вода схлынет, на этих землях хорошо произвести ранний сев».

Одним словом, за три дня ни одна капля воды не ушла на север от Хирманда, в сторону плотины Бар-и Зирих и Рашкака. Селения Аташгах, Шайхланг, Джарунак-и Шайхланг, известный как Хазар Бурдж, превратились в пустыню. Через несколько дней после приезда [великого] малика систанские эмиры, как, например, Амир Мухаммад-Касим и Амир Низам, йары [рода] Аййуб и вся страна пришли к верховному малику и стали совещаться с ним относительно установки [новой] плотины. Собрался народ. Работали в течение восьми месяцев около 150 тыс. рабочих, [однако] установить плотину не смогли. В конце концов в полной безнадежности отказались [от своей затеи].

В это время вакили верховного малика и калантары Систана получили из высшей канцелярии тысячу туманов золотом — счастливый наместник закупает со всего Хорасана зерно, [в том числе] 8 тыс. харваров зерна он приобретает в Систане. Народ бросил работу и стал готовить [требуемое] зерно. Между тем вода унесла и плотину Булба-хана{773}, которая обеспечивала процветание Сарабана. Созревший урожай Сарабана засох [на корню]. Из-за остановки августейшей свиты вблизи Фараха никто не думал о восстановлении плотины. [Великий] малик, оставив в Систане Мирзу Хамзу для приведения в порядок войска и [сбора] дани, сам приехал в Фарах и удостоился счастья быть принятым [шахом]. Эмиры через Кал’а-йи Ках выехали в пустыню встретить высочайшего наместника. Благодаря такому поведению урожай Систана и Сарабана погиб, [местность] не была благоустроена.

Дела [сего] раба обстояли так. Эмиры из августейшей свиты, которые с целью захвата Кандахара зимой года Курицы{774} перезимовали в Нишапуре, 26 джумада ал-ула/8 апреля [1622 г.] изволили прибыть в Фарах вместе с дворцовыми мастерскими во главе с покровителем преуспеяния и назиром Заман-беком{775}, верховными эмирами областей Ирака, Хорасана, Азербайджана и пограничного района{776}, /442/ в сопровождении ‘Али-кули-хана караманлу шамлу{777}, курчи и командиров сотни в компании с ‘Иса-ханом, покровителем саййидов и начальником корпуса курчи{778}, гулямами и стрелками из мушкетов вместе с Да’уд-ханом, младшим сыном Аллахвирди-хана{779}, и Манучихр-беком сыном Карчикай-хана{780}, главнокомандующего Ирана, и со всеми воинами. На зерно, закупленное в Фарахе для Управления шахскими землями, 200 харваров из которого были долей [сего] раба, выдали царскую грамоту, предоставляющую освобождение от платежа податей. То зерно и еще некоторое количество было приобретено на пребывание столпов державы{781}. Несколько дней спустя после встречи и прислуживания столпам победоносной державы, эмирам Ирака и Хорасана, в четверг 2 джумада II (14 апреля [1622]) г., [сей раб] выехал из Исфахана в Рубатат{782} встретить счастливого наместника, который взнуздал победу и триумф. Четвертого числа упомянутого выше месяца (16 апреля [1622 года]) [сей раб] удостоился приема на берегу р. Аб-и Шур вблизи крепости Кал’а-йи Ках. В тот день [шах] так был ласков, такое внимание оказал [сему] рабу, что забылось огорчение прежних дней. [Шах] подробно расспросил о Кандахаре и о положении дел той страны. [Сей раб] отвечал в меру своих знаний и своего разумения. Ответы получились близкими к спрашиваемому.

Однажды, когда Исма’ил-хан{783} был на приеме у шаха, привели лазутчиков. Их сообщения полностью совпали с рассказанным сим ничтожнейшим.