Хроники частного сыска

– Подобру-поздорову, – вставил Батон, заслоняя собой выход из кухни.

– Ты согласен с нами? – поинтересовался Калач и взял у Батона булаву.

– Да.

– И?

– Был он здесь, – ответил Тамаз, – в таком же, как у вас, пальто. С какими-то ребятами был. Поели, выпили хорошо. Заночевали. А поутру его не нашли… Он один занимал комнату, никого с ним ночью не было.

– И всё? – Калач сощурился.

Тамаз пожал плечами:

– Всё.

– Чего, шизик, скажешь? – Батон склонился к съежившемуся на стуле Олегу, голову которого, прижав к своему животу, тихонечко гладила, утешая, Лариса. – Ты чо такой пришибленный? Дёрганый какой-то. Не больной, часом? Может, припадочный или калечный?

– Нет, он нормальный, просто уставший, – сказала Лариса. – Вы чего хотите? Вы спрашивайте, задавайте вопросы, мы ответим. Нам нечего скрывать. К тому же мы уже всё сказали ребятам, которые с ним были. И больше мы никому не говорили. Что он пропал, никто больше не знает.

Калач подбрасывал на ладошке шишкообразный конец булавы с небольшим шлепком, завораживая, гипнотизируя этим собеседников – им отчётливо представлялся тот ужас, который сотворит эта штуковина, если её применить по назначению.

Калач сказал:

– Эту байду оставьте для простачков постояльцев. Нас не обведёшь вокруг пальца такой фигнёй. Мы любители конкретики, того, что можно пощупать, что заскулит и завоёт, если по нему, хорошенько приложившись, треснуть. Не держите нас за лохов. Договорились?

– Мы не знаем, что и как вышло с вашим товарищем, – сказала Лариса. – После того как он заселился, мы его больше не видели.

– Хватит уже! – зарычал Батон. – Тошно слушать. Практичнее, господа. Ближе к делу.

Калач начал задавать конкретные вопросы:

– Они приехали на одной машине?

– Кажется, да, – ответила Лариса.

– Кажется – не ответ.

– Я занимаюсь обслуживанием клиентов, и не могу следить за тем, кто на чём приехал.

– А ты, волосатенький, что видел? – обратился Калач к Тамазу.

– Вечером я всё время торчу на кухне, поэтому в основном я ничего не вижу.

– Ладно. Тогда нам скажет хворый воробушек. – Калач придвинулся к Олегу. Булава застыла перед самым носом парня. – Ну?

– Я… я не видел точно, но, кажется, они были все вместе, на одной машине.

– Уехали они утром все разом, – встряла Лариса.

– Они здесь не ссорились, не разговаривали на повышенных тонах, не было угроз в чей-либо адрес и тому подобное? Может, к ним кто-нибудь подсаживался или подходил здесь или на улице, на стоянке? Может, в туалете? Может, с ними вместе подъехала какая машина, а потом все сделали вид, что незнакомы? Что-нибудь такое должно быть!

– Нет, – ответили трое опрашиваемых.

– Они вели себя очень весело и дружно, – сказала Лариса. – Они казались очень сплочённым коллективом. Ни с кем не общались, ни к кому не подходили и не подсаживались, и к ним никто не подходил и не подсаживался. Насколько я видела.

– Я тоже ничего такого не заметил, – сказал Олег.

– Возможно, что и так, – Калач призадумался. Те братки, в общем-то, были нормальными ребятами, а свело с ними Кирзу, его близкое знакомство с одним мужичком, с которым у ребятишек возникли некоторые проблемки, и они за малюсенькую услугу обещались подкинуть Кирзе неплохих деньжат. – Значит, они приехали, зашли, сделали заказ, забронировали номера и сидели, пили и ели… и всё это в мире и покое?

– Да, – пискнул Олег.

– А потом они вот так вот просто взяли и разошлись по номерам?

– Да, взяли у меня ключи и ушли наверх. – Олег несколько приободрился, осмелел.

– А у вас здесь что же, дамочек интересного поведения не имеется?

– Нет, – ответил Тамаз Чвакошвили. – Своих не держим. Заезжие иногда бывают. Как правило, они уже с кем-нибудь, при ком-нибудь. Но бывает, что какая-нибудь девушка из местных… заходит, чтобы с кем-нибудь… познакомиться.

– Это уж, конечно, – гнусаво усмехнулся Батон, и лицо у него стало ещё огромнее. – И никто из пацанов ни с кем не познакомился? Никто не пожелал себе на ночь ни местной, ни залётной красатули?

– Нет, – сказал Олег. – Обычно, когда клиенты хотят подобного, они либо сами знакомятся, либо спрашивают у меня. Если в зале есть кто-то, кто занимается, промышляет подобным ремеслом, то я… подсказываю, не более. Никакие дивахи лёгкого поведения под нами не ходят.

– Почему-то я тебе верю, Олежек. – Калач потянулся к его голове. – Олег с брезгливостью отпрянул, инстинктивно, по-детски ища защиты за бёдрами тёти Ларисы. – Так они вот так сразу, в одиночестве разойдясь по своим номерам, взяли да успокоились?

– Они не были в разных номерах, – объяснил Тамаз. – У нас каждый номер рассчитан на две персоны. Кровати стоят у противоположных стен. Одноместные. Только ваш товарищ был один в номере. Их было пятеро. Кто-нибудь всё равно остался бы в номере один.

– Что же дальше? Вы их потом видели, ночью?

– Я – нет, – быстро сказал Олег. – Я не работаю ночами, у меня есть сменщик.

Калач поднял глаза на Тамаза Чвакошвили.

Тамаз отрицательно мотнул головой.

А Лариса сказала:

– Я несколько раз проходила по жилому сектору по хозяйственным нуждам, но ничего не слышала и не видела. Нигде никто не разговаривал и ни к кому не ходил.