Хроники частного сыска

Уставшая, измождённая женщина сорока трёх лет – официантка, уборщица, иногда повар, администратор-оформитель, посудомойка, ответственная за сдаваемые комнаты Лариса Павловна Чвакошвили, первая и незаменимая во всём умница-помощница для внушительного габаритами, обросшего чёрным густым волосом мужа, для Тамаза Ревазовича Чвакошвили, пятидесяти двух летнего уроженца Грузии, после армии не возвратившегося на родину, а оставшегося в России для зачисления в какой-нибудь институт, и в конечном итоге осевшего на этой земле на долгих двадцать пять лет. Три года назад Тамаз приобрёл в Ярославской области готовый бизнес, которым была придорожная гостиница с кафе-баром под уже зарегистрированной вывеской: «Кольчуга». Он совестливо впрягся в дело, взвалив на себя всё хозяйство, не гнушаясь ни одной должностью: повар, бухгалтер, менеджер, директор-хозяин, водитель, грузчик, слесарь, иногда официант, уборщик, прачка и так далее. У Тамаза имелся сын от первого брака, который жил в общежитии при институте. И был общий с Ларисой ребёнок, тоже мальчик, и было ему 15 лет. Жил он в Ярославле с родителями Ларисы. Навещать детей и родителей у Чвакошвили не получалось – работа поглощала всё время. Родичи сами наведывались к ним в гости при первой же возможности.

Ларисе и Тамазу «Кольчуга» нравилась, и она приносила неплохой доход, правда, только первые два года. Потом дела пошли ни шатко, ни валко, потому что… потому что пропал человек, живший у них несколько дней, а вслед за этим появился вроде как призрак… призрак грозный, с тягостной, гнетущей аурой, бродящий по окрестности и проникающий через стены «Кольчуги». Затем пропал ещё один человек… и ещё один. В скором времени их было целых пять штучек. И они нет-нет да… вроде как появлялись, а может, и нет, и бродили-скитались не то люди, не то тени по примеру самого первого и самого опасного пропавшего постояльца – Руслана Леопольдовича Покруты-Половцевева.

«Кольчуга» стояла у шоссе, по этой причине подавляющее число людей, открывавших её двери, никак не могло знать о местных происшествиях и бедствиях. Но молва – эта ядовитая змеюка – ползла по миру не страшась никаких преград, жаля всякого подвернувшегося по поводу и без такового, отчего люди стали избегать остановок в «Кольчуге». Бизнес начал угасать. Но всё же дорога, соединяющая Москву с Архангельском, выполняла свою функцию, так что чета Чвакошвили гарантированно собирала с неё дань в виде заезжих клиентов. Река течёт, а значит воды в ней меняются. Какова бы ни была зараза, она не в силах одолеть стихию. Стихию не менее грозную, чем сам вирус, проникающий во всё живое. Воды шоссе М8 упрямо сносили не менее упрямо появляющуюся грязь, топя её в глубоких пучинах жизни.

При этом не только молва подрывала бизнес. Человек чаще всего не верит во всякую несусветную чушь, происходящую у него под боком, хотя охотно слушает. Основной вред был от того, что большинство людей, кто за последний год хотя бы однажды побывал в «Кольчуге», а особенно те, кто провёл ночь на её кроватях, не хотело возвращаться. Проезжая мимо, они предпочитали отвернуться в сторону, чтобы не замечать её серой черепичной крыши, стараясь забыть случившееся с ними в её стенах так же, как непотребный сон.