Хроники далекой Галактики

– Что? – удивленно переспросил Ордо. Даже подался вниз, чтобы убедиться, что не ослышался.

– Почему ты здесь? – повторила девушка. – Ну просто… ладно, Карт – он на службе. Бастила – тоже, можно сказать, у Большого З долг, а я его в Галактике не кину, Т3 купили просто… а ты-то что? Тебя ведь с нами ничего не держит, верно? Но ты вот сидишь. Ждешь, пока обучение закончится. Корабль вот чинишь. Улетать не собираешься. И вообще, явно в команду вошел…

– Вот, – закончил за нее Кандерос, и Миссия кивнула, взметнув лекку выразительным жестом.

– Так почему? – снова спросила она, глядя снизу вверх.

Наемник подумал и пожал плечами.

– А куда мне еще, сама подумай? Кланы разбиты, работать на Обмен мне надоело до зеленых хаттов – да и не возьмут же, если кто прознал, как я Дэвика кинул. Своего корабля нет. А у вас тут хотя бы интересно.

– Мы же вроде собираемся чем-то таким заняться, где голову оторвать и в пыль разнести могут, – осторожно напомнила Миссия. – Ну, я так поняла.

Кандерос расхохотался так, что чуть не съехал с корпуса.

– Ад’ика[ii], ты вспомни, кого пугаешь! Ты меня когда впервые увидела, а?

– Под городом, – признала девушка. – Ты там ракгулов валил и дэвиковских парней вытаскивал.

– Вот, – кивнул Ордо. – У меня вся жизнь – в войне, как и у любого бойца кланов. Так и должно быть.

– А разве это так интересно? – Миссия потерла нос. – Ну, воевать все время.

– «Воевать» и «жить войной», ад’ика – не одно и то же, – уточнил Кандерос. – Первое – занятие, второе – дорога. Ты вообще когда-нибудь о своей дороге в жизни думала?

– Когда? – пожала плечами тви’лекка. – У меня мозги были забиты тем, как бы голову сохранить, да Большого З прокормить. Не до философии. А что? Думаешь, я б могла солдатом или вашим воином стать?

Ордо внимательно посмотрел на девушку. Соскользнул вниз по корпусу, навис над ней, поглядел прямо в глаза – и уверенно покачал головой.

– Нет. Такой, как ты сейчас – нет.

– Почему? – Миссия, похоже, даже обиделась, и Кандерос подавил смешок – сама ж только что доказывала, что так жить неинтересно… – Я хорошо стреляю! И выживать умею, сам знаешь!

– Угу, – кивнул мандалорец. – Только ты иначе выживаешь. Ты от смерти уклоняешься и сбегаешь; солдаты и воины с ней по одной тропе ходят и готовы с ней встретиться, когда надо. Важно только, чтобы за ней пойти когда надо, а не просто так.

Миссия непонимающе нахмурилась, но уже через секунду медленно кивнула.

– Э… то есть все равно надо быть постоянно готовым к смерти?

– Ну ясное дело, – пожал плечами Кандерос.

– А ты готов? – прямо спросила тви’лекка.

– В каждую минуту и каждый миг жизни, – так же прямо и не задумываясь ответил наемник. Девушка невольно поежилась; Ордо ее не винил. Аруэтиизе[iii], не выросшим среди кланов, было трудно понять и представить правильно… Войти в эту жизнь, принять Шесть Деяний, пропитаться культурой Мандалора было можно – но даже самые стойкие ее приверженцы не считали, что это случается мгновенно.

Кивнув молчавшей Миссии, Кандерос снова полез наверх; на полпути его догнала тихая задумчивая фраза:

– Ты сказал «такой, какая я сейчас». Наверное, я бы смогла поменяться. Стать жестче. Опаснее…

– А хочешь? – оглянулся мандалорец, замерев на блестящем металле.

Тви’лекка подумала и честно сказала:

– Нет!

– Ну и не надо, – заключил Ордо и подтянулся вверх; вслед ему полетел знакомый смешок Миссии, мигом вернувшейся в прежнее свое веселое состояние.

Прежде чем приняться за работу, наемник проводил взглядом уходящую девушку, покачал головой. Вот же различие какое. В кланах у девчонок ее возраста на счету два-три трупа уже бывает, а большой защитник им не нужен – потому что обидчику кишки выпустят сами, будь даже тот в броне.

Потому как и ножи в этом возрасте подбирать умеют хорошо.

***

Клинок вертится в руке, сверкает под солнцем, рассекает его лучи – кажется, что это сияние он режет так же легко, как и ткань или плоть. Последнее, увы, уже проверено – на себе, порез залеплен пластырем.

– Неплохо, – роняет Джерс. Высокий неулыбчивый воин всегда немногословен, но его оценки предельно точны. – Еще раз, адиик.

Еще одна явная черта – никогда никаких ласковых слов. Вместо «малыша» – «ребенок», и ничего более.