Хроники испанки. Ошеломляющее исследование самой смертоносной эпидемии гриппа, унесшей 100 миллионов жизней

Спорный подход медперсонала больницы Рузвельта в Нью-Йорке заключался в том, что детей помещали на крышу, чтобы они могли дышать свежим воздухом. Защищенные от ветра ширмами, они укладывались спать с грелками [32]. В то время как широкая общественность считала это лечение возмутительным, шесть клиник Массачусетса последовали примеру больницы Рузвельта. В начале октября 1918 года доктор Луис Кроук из Бостона основал терапевтическое сообщество на Кори-Хилл. За больными ухаживали в палатках, согревали горячими кирпичами, завернутыми в газеты, а медперсонал делал импровизированные маски, набивая газетами сита. Результаты оказались успешными: только 35 пациентов из 351 умерли по сравнению с больницами в Бостоне, где погибла половина больных гриппом [33]. В Лондоне доктора Уильяма Байама, который занимался исследованием траншейной лихорадки на фронте, вызвали обратно в Англию для лечения больных гриппом в больнице в Хэмпстеде. Палаты заполнялись пациентами, а морг был забит телами до потолка, так как не было дерева, из которого можно было бы сделать гробы. Многие жертвы умирали от пневмонии, демонстрируя характерный для цианоза сине-фиолетовый цвет. Когда появился еще один пациент, у которого развилась «страшная форма пневмонии» и цианоз, ему тоже не суждено было выжить. По словам Байама, персонал «не видел случая выздоровления от “синей” пневмонии» [34]. Кроме того, пациент сильно пил. Байам уговорил жену этого человека навестить его, хотя она сделала это неохотно, избегая его в течение двадцати лет и не имея намерения «позволить ему снова овладеть ею» [35]. Байам должен был убедить жену больного, что ее муж все равно что мертв, прежде чем она снизошла до визита в больницу.

Когда приехала жена больного, она обнаружила, что ее бывший муж стал темно-фиолетовым, у него затрудненное дыхание и слабый пульс. Чтобы обеспечить пациента кислородом, Байам вставил две полые иглы в кожу его груди и подсоединил их к большому кислородному баллону. В ту ночь дежурная медсестра заснула, вероятно, измученная требованиями пациентов, хотя, возможно, это произошло из-за зубной анестезии. Какова бы ни была причина, медсестра, должно быть, упала на клапан, регулирующий поток кислорода, потому что, когда она пришла в себя, кислородный баллон был совершенно пуст. Что же касается пациента, то он

очень напоминал полностью надутый воздушный шар. Его кожа была напряженно натянута кислородом, а веки были надуты и так распухли, что невозможно было открыть их даже пальцем. Давление, приложенное к любой части тела, вызывало ощущение потрескивания. Подобное ощущение можно было бы почувствовать, надавив пальцем на лимонный бисквитный пудинг. Скрыть случившееся было невозможно, и в траурном настроении медсестра доложила об этом дежурной сестре [36].

Состояние, вызванное иглами, было «хирургической эмфиземой легких», вызванной воздухом, или в данном конкретном случае кислородом, в подкожных тканях. Удивительно, но пациент выжил, и вскоре его выписали. Байам пришел к выводу, что поступление кислорода под давлением высвободило кровоток пациента. Единственным человеком, оставшимся неудовлетворенным всем этим эпизодом, была жена пациента, которая не была впечатлена тем фактом, что ее муж все еще был жив, и обвинила Байама во лжи.

Глава тринадцатая Родная дочь умирает

Сан-Франциско в 1918 году был небольшим городом с населением около 550 000 человек, многие из которых недавно иммигрировали, особенно много было итальянцев и китайцев. Когда «испанка» угрожающе замаячила на горизонте 21 сентября, доктор Уильям Хасслер, глава местного Совета здравоохранения, ответил введением карантинных ограничений на военно-морской учебной станции острова Йерба-Буэна и других военно-морских формированиях.