Хроники Миланы Грей:Полукровка.

подлетела и перевернулась. Кусок полки задел шкаф и порвал мне кожу, я опять

закричала. Слезы застелили и без того мутный взор.

– Милана! – послышался голос Оливера в дверях. Громче его слов я слышала свое

дыхание, словно находилась в дешевом акваланге под водой на глубине нескольких

километров.

– О, защитник, – усмехнулся мужчина.

Он взмахнул палочкой. Я прокляла себя из-за бесполезности. Я не могла пошевелиться и

уже почти ничего не видела.

– Не смей поднимать руку на моего брата, урод! «Айдам!» – крикнул Фред, ворвавшийся

в комнату.

– Милана, – подлетела ко мне Оливия.

Она дотронулись до меня. Ее руки были ледяными. «Бомбс!» - крикнул Оливер, и

послышался звон, треск и громкий хлопок. Что-то тяжелое рухнуло на пол.

– Оливия, достань палочку, – приказал Оливер.

Боль все сильнее и сильнее расходилась по телу, взрывалась в голове и заглушала другие

звуки. Сердцебиение, дыхание - все затихло. С пола меня подняли, и я почувствовала

тепло через грубую ткань пиджака. В голове произошел последний взрыв, и все исчезло.

Я позволила себе проваливаться во что-то мягкое, обволакивающее. Я как будто очень

сильно хотела спать и, вот, наконец, легла в теплую мягкую постель и заснула...

Глава 14.

Я очнулась в идеальной тишине, попыталась чем-нибудь пошевелить, чтобы убедиться, что жива, но тело отказывалось меня слушаться. К удивлению, никакой паники. Голова

еще была не в состоянии размышлять, так что вместо того, чтобы испугаться, я была

спокойна, неестественно спокойна. Первое, что я почувствовала, это то, что на ноги что-то

придавливает. Заскрипела дверь, и сразу же тяжесть с ног пропала.

– Нашел? – спросила девушка.

Оливия. Ее голос был сонным и усталым, а еще тихим-тихим. Я потянулась к ней, не

руками, а мыслями. Именно она сможет вытащить меня отсюда, из искусственного

спокойствия.

– Да, – ответил ей Оливер.

Послышались его шаги и шум чего-то ехавшего, колес… вроде велосипеда. Голоса

Оливера и Оливии были последним, что я слышала перед потерей сознания, и первым, что услышала, приходя в себя. Мне очень хотелось открыть глаза. Я почувствовала, как

холодные тоненькие пальчики взяли меня за руку, это дало мне сил, но хватило их только

на то, чтобы дернуть рукой.

– Милана, Милана, – звала Оливия, еще крепче сжимая мою руку. Ее голос стал громче.

Я стремилась к ней, и сознание обрело власть над телом. Тело! Мышцы ужасно болели, все болело. Я сразу же распахнула глаза, свет ударил по ним. Я лежала на диване в

комнате дяди Джеймса, рядом на стуле сидела Оливия с красными, опухшими глазами. У

двери стоял Оливер, его прекрасная белая рубашка и пиджак были в крови.

– Оливер, у тебя кровь, – хрипло прошептала я. Это звучало так жалко и тихо, что я была

уверена, он меня не услышал.

– Да-а-а, – протянул он, проводя по засохшим пятнам рукой. – Милана, прости, я должен

уйти, а то Фред один не справится, – он стиснул челюсти, провел по мне взглядом и

вышел.

– Оливия, – начала тихо я. – Ты так ждала этого бала, а тут… Еще и меня пришлось спасать,

– сказала я, а потом сделала вывод: – Глупая я, одни проблемы со мной.

– Дура ты! – заплакала Оливия. – Мы так за тебя переживали. Мы чуть с ума не сошли.

Когда нам Эван сказал… – подруга шмыгнула носом. По ее щекам, не переставая, текли

слезы, а голос дрожал. – А когда мы увидели кровавую дорогу… – Оливия зарыдала

сильнее. – Дура ты!

Сорвавшись с места, она упала мне на ноги. От удивления мои глаза широко раскрылись.

Я действительно дура! Я хотела положить ей руку на плечо, как-то утешить, но рука не

шевелилась, и мне было очень стыдно.

– Оливия, – только и прошептала я.

Подруга села. Ее изящные ручки были так сильно сжаты в кулаки, что ногти оставляли

розовые следы на ладонях. Она стряхнула слезы, и поспешила встать.

– Я пойду скажу, что ты пришла в себя, а то… – Оливия запнулась, – твой дядя волнуется.

Дядя? Откуда она знает, неужели Джеймс сказал? Волноваться уже было поздно.

Я вспомнила про велосипед:

– Велосипед забери.

Оливия остановилась в дверях и развернулась:

– Какой велосипед? – удивленно спросила подруга.

Я посмотрела туда, где недавно стоял Оливер. Велосипед, который он вкатил, оказался

инвалидным креслом.

– Никакой, – выдавила из себя я.

Оливия вышла. Я непонимающе смотрела на инвалидное кресло, а потом меня затрясло.

Я схватилась за ноги: на месте, если это так, то зачем кресло?! Ужасные догадки терзали

мою голову.

В комнату вошла Оливия, следом за которой влетел Джеймс:

– Я что, зря тебя из зала выталкивал?! – сходу начал упрекать он.

– Давай ты просто скажешь, что я плохая?

– Да, – сказал дядя и, приподняв, обнял меня. – Как ты?

– Согласно 51 статье конституции – я имею право не сообщать о себе никакой

информации.

Джеймс вопросительно посмотрел на Оливию, она пожала плечами и сказала:

– Я же говорила, с ней не все в порядке.

Я вздохнула:

– Хорошо я, только все болит.

– Естественно. Столько синяков, ссадин, крови, – сказал дядя, понижая голос. – Я

приглашу медсестру.

– Не надо.

Я попыталась встать, чтобы доказать что со мной все в порядке. Мало того, что далось мне