Хроники мёртвого моря

Мгновение восторга миновало и он, буквально распираемый невероятно возросшим чувством собственного достоинства, поднялся с колен. И теперь ему следовало безотлагательно подумать о том, что делать дальше. Вариантов, на первый взгляд, было всего три. Либо поскорее вернуться в Глубокое, и уже там всесторонне продумать создавшуюся ситуацию в более спокойной обстановке, либо продолжить раскопки до конца дня и попытаться рассмотреть находку получше. В крайнем случае, можно было попросту последовать утверждённому ещё в Москве плану. Следовало лишь вызвать застоявшуюся в ожидании подмогу и как можно быстрее сдать найденное с рук на руки недремлющей Службе Спасения. Но его усталое тело молило об отдыхе и думать, о чём бы то ни было, совершенно не хотелось. Он мельком взглянул на часы. Была половина второго, и желудок болезненным спазмом напомнил ему, что было бы неплохо одновременно с отдыхом заодно и пообедать. Хромов секунду помедлил, определяясь с направлением, и покачиваясь от усталости, неторопливо направился к лагерю. За те пять минут, пока он шёл к палатке, решение ненавязчиво созрело само собой.

– Хорошо было бы мне откопать «Щит» чуть-чуть побольше, – пришла ему в голову интеллектуально необременительная мысль. Всё равно сегодня поздно поднимать какую-либо панику. А вот завтра… Впрочем, – устало взмахнул он рукой, – вот когда придёт это самое завтра, тогда и посмотрим, что предпринять.

Первоначально в его предварительных планах было только расчистить небольшое пространство в два, ну максимум три квадратных метра. Но вскоре его довольно скромные планы претерпели кардинальные изменения. И случилось это вскоре после начала послеобеденной работы. Неожиданно произошло то, чего Хромов не ожидал никак, а в сложившихся обстоятельствах и подавно. После очередной выброшенной наверх лопаты песка, он заметил, что на тускло отсвечивающей поверхности пресловутого «Щита» обнаружилось что-то похожее на вдавленную в металл букву. Удвоив усилия, он вскоре понял, что откопал обычную в иных обстоятельствах латинскую букву «L», размером примерно 80 на 50 сантиметров. Она была как бы впрессована в массу «щита» на толщину стандартной спички и ко всему прочему была залита какой-то тёмно-зелёной массой, к настоящему времени практически утраченной. Ему удалось с помощью ножа отковырять только несколько крошечных кусочков этой «краски», которую он, тем не менее, бережно завернул в носовой платок и спрятал во внутренний карман куртки. Но полной уверенности в том, что это была именно буква «L», а не часть какого-то орнамента, у него естественно не был и майор с удвоенной энергией принялся работать лопатой. Вскоре он обнаружил вторую букву, а затем третью и четвёртую. Через три часа буквально каторжной работы он расчистил примерно четырёхметровую полосу шириной в метр, и вся надпись предстала перед ним во всей первозданной красе. Не веря своим глазам, Хромов пошатываясь от усталости, отошёл в самый конец выкопанной им траншеи и прочитал всю её целиком. Вначале прочитал про себя, а затем и вслух. И раз и два и три. Звучало отчищенное слово одновременно и предельно просто и столь же для русского человека непонятно: – «LEWLEXX-4».

Ореол непостижимой тайны, окружавший доселе его поиски, разом померк. Майору от пережитого разочарования сразу стало как-то нехорошо. У него зазвенело в ушах и чтобы не упасть в развезённую сапогами грязь, он поспешно прислонился земляному откосу. Всё было очень плохо. Плохо и непонятно. Во-первых, само это дурацкое слово. Значение его он не знал и даже был вполне уверен в том, что никогда прежде такого слова не слышал, но одно для него было абсолютно неоспоримо, вдавленные буквы были несомненно сделаны на Земле, и для их написания использовался именно латинский алфавит, пусть и сильно стилизованный. Далее, цифра «4». Эта, казалось бы ничтожная приписка меняла многое. Нет, да что это он, приписанная через дефис цифра меняла практически всё! Можно было не сомневаться, что уж как минимум где-то на планете имелось ещё три подобных, невообразимых и совершенно неподражаемых «щита». Голова его пошла кругом. Все его предварительные надежды разом перемешалось, померкли, и в глубине души он признался самому себе, что всё запуталось окончательно и бесповоротно. Невозможно было логически связать между собой и крайне странное появление иконы в таможне Шереметьевского аэропорта и туманные намёки генерала перед отъездом, и издевательский «LEWLEXX». Кроме того, совершенно никуда не ложились явно преднамеренно испорченные патроны и странная старинная легенда, рассказанная ему вчера хозяином дома. Объяснения произошедших с ним событий он не находил, но одновременно с этим ему представлялось совершенно парадоксальным, чтобы кто-то так хорошо всё подстроил и подготовил для него подобную мистификацию. Было совершенно непонятно какой прок был в том, чтобы проводить фиктивные поиски для отыскания того, что несомненно было здесь специально зарыто всего лишь несколько лет, а может быть и месяцев назад.