Хроники постчеловечества

— Я хотел посмотреть просто, а ты…

— Видишь, земля чуть парит от ямки? — прервал парня Квач

— Да.

— Вот подойдешь к краю, он осыпется и ты съедешь вниз. А там тебя очень-очень ждут! Смотри!

Подобрав кусок асфальта побольше, Квач подобрался к яме, ощупывая ногой местечко, куда можно наступить. Когда покрытие дороги подалось. Он остановился и поманил Малого.

— Иди сюда, только становись чуть позади

Подросток пошмыгал носом, не двигаясь с места, он все еще дулся на Квача, но любопытство победило и он подошел. Квач присел на корточки и осторожно бросил обломок на край откоса. Песок задвигался, поехал вниз, утягивая вместе с собой асфальт. Но едва первые песчинки достигли дна воронки, как блестящая телескопическая лапа выдвинулась на полметра и словно резанула склон ниже обломка. Тот моментально исчез под грудой песка. В воронке что-то взревело, выбросило облако сизого вонючего дыма. Обломок взлетел в воздух на шести лезвиях и моментально превратился в крошку. Подняв облако пыли, лезвия исчезли в песке, рычание смолкло, а воронка снова стала просто воронкой под потерпевшим аварию парусником. Ветер разносил по округе вонь выхлопа, разогретого металла и пластика.

— Вот это да!

— Так-то, малыш!

— Идем?

— Зачем? Сейчас вытащим кораблик и двинемся в путь на нем. Так быстрее.

— А этот, с лезвиями? Он быстрый.

Квач снял с себя снаряжение и сложил его на дороге. Затем достал веревку, тряхнул ей и ответил.

— Зато мы умные.

Он неторопливо размотал бухту, прикидывая расстояние до ближайшего куста. Затем перекинул веревку за растение, потянул кроткий хвост на себя, взял в руки оба конца и дернул. Куст не шелохнулся.

— Малой, иди сюда. Намотай веревку на руку и стой вот здесь. Держи как можно крепче. Понял?

— Да. — растерянно кивнул парнишка.

Квач достал баночку жира, которым мазался от обморожения зимой и тщательно натер веревку в том месте, где она терлась об куст, что-то прикинул, кивнул и привязал ее к поясу.

— Малой, только ни в коем случае не тяни веревку, пока я не скажу.

— Хорошо!

Квач снял свой котелок, положил его поверх снаряжения и подошел почти к самому краю ямы. Там он лег на асфальт и осторожно пополз к паруснику.

Задняя часть висела над самой ямой, словно приглашая ухватиться за нее, до передней было ниоткуда не дотянуться. Края воронки под колесами наверняка готовы обрушится вниз, когда жертва попытается добраться до суденышка. Возможно, так получилось случайно, а может, оборотень и не утратил разум совсем. Кто-то из Знающих уверял, что не все оборотни теряют разум. Может и так, кто тут чего разберет…

Квач обмотал правую руку веревкой, левой ухватился за ось и повис над ямой. Огромный ком из под спины обрушился на склон, песок поехал. Чудище взревело, воронку заполнил вонючий выхлоп. Оборотень выпростал телескопический манипулятор и резанул песок, стараясь ускорить падение жертвы, лишить ее шанса на спасение. Квач слышал, как заклацали лезвия-челюсти в самом центре воронки, разнося вдребезги съехавший вниз кусок. Даже показалось, будто в рычании слышны нотки разочарования по поводу несъедобности жертвы.

Рычание смолкло, стих шорох песка. Но едва Квач пошевелился, как снизу в него полетели комья глины и песок. Оборотень пытался сбить жертву, заставить ее скатиться по осыпающейся стене. И даже не зарычал! Он знал, паршивец, что жертва еще здесь. Чувствовал. Или… понимал?

— Приготовься, Малой! Подтяни и держи.

Квач ощутил, как веревка тянет его за пояс. Отлично! Теперь, если Малой удержит, все выйдет так, как задумано. Если нет… Нет, сейчас лучше не думать, что произойдет.

Возможно, оборотню не хватало накопленной энергии, чтобы дотянуться, и двигатель снова взревел. Квач понял, что у него осталось времени на пару биений сердца, потянул веревку на себя веревку, не отпуская оси.

— Ыыых!

Буер вздрогнул, зашевелился. Спина заболела от дикого напряжения.

Квач, напрягшись, громко сипел:

— Держи, малыш, держи! Сейчас будет еще тяжелей.

Он намотал на правую руку еще пару витков и как можно резче дернул ее на себя, одновременно рывком подтягивая ось. Парусник сдвинулся на полметра. От неимоверных усилий перед глазами плыли красные круги, но зато теперь под спиной была опора.

Скинув витки с руки, Квач ухватился за ось обеими руками и крикнул:

— Выбирай слабину! Натягивай веревку!

Малой от души выполнил приказ. Квач, ощущая, что пояс едва не разрезает его пополам, сдвинул платформу еще дальше. Туда, где оборотень до нее не доберется.

Сквозь жуткий рев было слышно, как клацнули челюсти существа на дне, яростно стараясь хоть что-то зацепить. Взметнулись тонкие отростки с клешнями, но все поздно. Еда ушла вместе с приманкой.

Тяжело дыша, Квач лежал и глядел в серое небо. Красные круги перед глазами потихоньку исчезали.

— Вот так, Малой! Мы теперь на колесах!

— Ты как? Ничего? — парень присел на корточки.

— Бывало и лучше. Сейчас вот флягу бы…

— На!

— Ух, и…

Не договорив, Квач отвернул колпачок и сделал большой глоток. Содержимое обожгло горло. Еще глоток — и появились силы встать.

— Вот теперь намного лучше, малыш! Намного!