Хроники Потусторонья: Проект (СИ)

Новорождённые дети Истока, Ангелы не умели воевать. Но они чувствовали угрозу, которая исходила от Врага, и понимали, что должны сражаться. И первый Ангел нашего Мира, тот, кого впоследствии назовут Архистратигом, сильнейшим, собрал огромное количество Энергии. Я помню Золотой Шар колоссальных размеров, маленькое Солнце, которое вдруг выросло на поле боя, осветив наш Беззвёздный Мир неведомым доселе светом. Я помню, как Искажённый, разом позабыв и о Первом, и о нас с Третьим, рванул к этому источнику дармовой Энергии. Я помню, как он попытался его поглотить, а когда у него ничего не вышло, просто слился с Золотым Шаром, который к тому времени сиял ярче Истока.

И я помню взрыв. Беззвучный взрыв, который не повредил почти никому, кроме тех, кто попал в Шар. За мгновение он сжался до размеров футбольного мяча, а потом взорвался. И не было больше ни Искажённого, ни Архистратига, ни нескольких десятков Воинов Тени, угодивших в это гравитационное пекло. Была только взрывная волна, что разошлась во все стороны, как от камня, брошенного в воду. Волна, которая сметала на своём пути и Воинов Радуги, и Воинов Тени. А потом, когда она инвертировалась, образовав воронку, и в небо Беззвёздного Мира с рёвом устремился фонтан Энергии, мы увидели прямо рядом с тем местом одинокую фигурку с сияющим огненным мечом и двумя крылами за спиной.

Смешно сказать: никто тогда толком не понял, что произошло. Первый стоял неподвижно, как статуя, и смотрел туда, где только что были эти двое, а теперь осталась она одна. Потом он, конечно, очнулся, кивнул мне, и я отдал приказ продолжать наступление. Теневые бились отчаянно, но понемногу начинали сдавать позиции. Они были в шоке, они лишились своего предводителя, и их боевой пыл изрядно поостыл.

Битва продолжалась. Не знающие времени, мы сражались бесконечно. Но даже в пылу схватки, когда мой «Каратель» неостановимо рубил врагов, меняя их чёрный цвет на грязно-белый, я смотрел не на них, а на неё, на ту, что сияющим вихрем налетала на Теневых, словно неистовый дух возмездия, и обрушивала свой огненный клинок на их головы.

Наконец, враг дрогнул и побежал. Мы не стали их преследовать — так уж повелось в Войнах Духов.

А я всё смотрел на неё, смотрел, не в силах оторвать глаз от её сияния…

Потом, после, мы дали ей имя — Габриэль, по прозванию Светозарная. А имя своему мечу — «Светоч» — она придумала сама.

И было ещё множество битв, не столь масштабных, как та, но куда более выматывающих и долгих. Войска Пантеона сражались отважно. У Воинов Тени всегда была очень сильная воля, а ведь победить противника в Войне Духов возможно, только сломив его волю, доведя его до Падения. Одно время Теневые страшно боялись Ангелов — до тех пор, пока не обнаружили, что и те могут пасть. Это придало им уверенности. Изгои часто гибли, Кошки гибли постоянно, не успевая толком восстанавливаться… Духов оставалось всё меньше и меньше.

И была битва, в которой её Легион пал почти полностью, — за исключением самой Габриэль и ещё десятка Ангелов. Силы Объединённого Фронта Радуги подоспели слишком поздно — но она выстояла. Она продолжала сражаться даже тогда, когда её соратники становились Падшими слугами Пантеона, а их мечи оборачивались против неё. Её могучая, несокрушимая воля приводила Теневых в ужас. Она казалась непобедимой…

…Но когда Война закончилась, она была опустошена. И в те моменты, пока Первый продолжал выкрикивать с трибуны какие-то лозунги, она говорила мне:

«Я никогда не думала, что мы появимся на свет ради Войны».

Она ненавидела Войну, наверное, ещё сильнее, чем я. Но она никогда бы не ушла к Изгоям, — она была слишком гордой, слишком сильной для этого. Она была настоящим Воином…

Вместо этого она ушла в Мир людей. Престол тогда только формировался, но даже в его работе она не желала принимать участия. Она повторяла: Ангелы не созданы для Войны. Она говорила: рано или поздно это может повториться, и я снова возьму в руки меч — но я не хочу этого. Я не хочу подавлять, убивать, уничтожать. Мы должны быть милосердны друг к другу. Мы не должны воевать друг с другом. Мы должны жить в мире.

Она говорила, что сражалась только из-за своего предка — Архистратига, принявшего весь удар на себя…

Она ушла в Мир людей, чтобы спасать жизни, а не отнимать их. Поэтому она работала в больницах, в миссиях Красного Креста. В качестве медсестры участвовала в нескольких войнах, в том числе во Великой Отечественной, Афганской и Первой Чеченской. Работала даже в хосписах, — потому что мечтала спасать жизни, хотя и знала, что спасение смертельно больных является воздействием категории «B+», и потому запрещено…

Казалось бы, причём тут я? Но в действительности всё просто.

Я любил Габриэль. И до сих пор…