Хроники Потусторонья: Проект (СИ)

— Согласна, это неприятно, — вздохнула Кошка. — Однако это уже другой вопрос. Для нас сейчас важнее то, что голем — это яркий пример примитивной недифференцированной полиморфии…

— Бася! Ты нарочно?! — не выдержал я. Бас-Т хихикнула:

— Простите, Герман Сергеевич, больше не буду.

Она замолчала и, похоже, смутилась. Нет, но какова, а?

Свидетели этих Кошачьих глупостей реагировали на них по-разному: Тринадцатый фыркнул и уставился в окно, Мо слился с креслом, став совершенно невидим, а невозмутимая Ват-У подкинула ещё одно поленце в Очаг.

— Я бы порекомендовала вам тратить поменьше времени на игры, друзья, и побольше — на обсуждение операции, — проговорила она степенно. — А тебя, Баська, если ты сейчас кинешься извиняться, я отправлю к Диспетчерам на 15 условных суток сразу по окончании операции.

Я подавился смешком, а Чёрная Кошка залилась восхитительным румянцем. Ох и сурова же ты, Белая Королевская, ох и сурова…

— Я — Исследователь, Старшая, я привыкла к научной лексике, — пробормотала Бас-Т, как мне показалось, немного обиженно.

— Учись соответствовать обстоятельствам, или вместо Совета Наставников я буду рекомендовать тебя в Инженерный. Там болтать некогда, ни по-научному, ни по-простому, — отрезала Ват-У. — Всё ясно?

— Так точно…

— Тогда рассказывай дальше.

Бася (про себя я решил называть эту Чёрную шельму так) шмыгнула носом и продолжила:

— В общем, голем может менять форму произвольно: это зависит либо от воли Создателя, либо от изменяющихся условий среды. У големов нет фиксированных форм: именно такая полиморфия и называется недифференцированной. В отличие от них, полиморфы дифференцированного типа, они же метаморфы — это мы, Кошки, — имеют несколько основных, или базовых форм. Обычно их обозначают как тип «А», тип «В» и тип «С», где тип «А» — это антропоморфа, тип «В» — мезоморфа, а тип «С» — зооморфа… Вам всё понятно, Герман Сергеевич?

— Мне всё понятно, — ответил я совершенно серьёзно. — Просто мне сейчас вспомнился один случай… Ват-У, помнишь Зараата? Он напомнил мне о том собрании, где мы впервые увидели, что такое полиморфия Кошек.

— Как будто всё было вчера, Герман Сергеевич, — вздохнула Белая Королевская. — Как будто вчера… А меня — представляете? — этот безумец звал с собой, в Бродяги. Рэда он уломал, и сразу же ко мне отправился. Думал, будто я брошу всё и отправлюсь с ним чёрте куда, да ещё и с билетом в один конец. Причём на полном серьёзе! Он всегда придерживался радикальных взглядов, что в науке, что в жизни.

— Вот-вот! Я, как его увидел, так сразу и подумал: этот парень — самый натуральный радикал! — подтвердил я, и вновь сосредоточился на терпеливо ожидавшей своей очереди Басе: — Продолжай, Бас-Т. Прости, что перебиваю тебя всё время.

Чёрная Кошка, казалось, чуть погрустнела. Может, она хотела, чтобы я ещё раз назвал её Басей? Какие же они всё-таки чудные, эти Кошки. Ужасно забавные, да… Не грусти, Бася, думал я. Расскажи мне лучше о том, как недифференцированные полиморфы бороздят просторы московских улиц…

— От типа «А» до типа «С» идёт увеличение доли пустотного вещества за счёт уменьшения доли радужного, — вновь заговорила Бася. — Иными словами, чем дальше от антропоморфы, тем менее разумным и более звероподобным становится полиморф. В случае с Кошками это правило, однако, не работает, потому что мы — Духи, и, даже несмотря на принадлежность к низшим Кастам, содержание в нас радужного вещества гораздо выше, чем, скажем так, у людей со способностями. Это позволяет нам сохранять разум и все знания, — тогда как Рада, увеличивая содержание пустотного вещества за счёт радужного, может здорово себе навредить. Именно поэтому Исследовательский отдел и подотдел Сталкеров по личному приказу Великого Магистра приставил к Раде Волковой Лорда Аластора в качестве куратора.

Тёмный силуэт Тринадцатого на фоне панорамы с двумя лунами присел в идиотском подобии книксена. Вот засранец, подумал я. А Первый ещё меня в сарказме обвинял.

— Великий Магистр попросил меня передать вам кое-что, — вдруг сказала Бася. О чёрте речь, а чёрт навстречь, удивился я.

Но если бы я только знал, насколько был прав.

Чёрная Кошка стала меняться. Выглядело это как-то… болезненно и неаппетитно. Сначала она начала обрастать бесформенными кусками пустотного вещества; они лепились к ней, как будто множество големов вроде Шарика вознамерились сожрать мою Басю живьём. Затем эти бугры и вздутия вдруг стали разглаживаться, перетекая друг в друга. Это было до того похоже на Искажённого из моего сна, что меня замутило. А хрупкая, тоненькая фигурка Баси становилась всё выше и шире, притом тут же формировалась, очевидно, основа для балахона. Теперь это уже был практически Первый — но чёрный и безликий.

Великая Радуга, что за отвратительное зрелище!

Потом под капюшоном, кажется, возникло его лицо (хотя его редко бывает видно), а вот балахон так и остался чёрным. Но Первый оглядел себя и, довольный результатом, сладко потянулся.

— Зачем? — только и спросил я.