Хроники Потусторонья: Проект (СИ)

В УВД подчеркнули, что следствие по этому делу придерживается версии самоубийства, хотя по одной из версий причиной такого отчаянного поступка могли стать обстоятельства, связанные с делом «Мастер иллюзий» (см. заметку «Мистическая смерть в КПЗ!» от 12 июля). Напомним, что главный подозреваемый в этом деле, гр. Звезда В.И, был найден распятым в одиночной камере КПЗ при ОВД «Зябликово». Как, вероятно, помнит наш читатель, именно майор Кастальский вместе с профессором психиатрии Эдуардом Владимировичем Максимовым провёл предварительное психиатрическое освидетельствование гр. Звезды и признал его невменяемым. Возможно, таинственная смерть гр. Звезды могла стать причиной самоубийства доблестного майора милиции. «АиФ» связались с проф. Максимовым с просьбой прокомментировать поступок майора Кастальского, однако Эдуард Владимирович отказался комментировать произошедшее, ограничившись соболезнованиями вдове милиционера.

По словам главы ОВД полковника Фёдорова Е.М., Германа Сергеевича Кастальского он знал, как человека умного и мужественного, настоящего профессионала, беззаветно преданного своему делу. Ветеран войны в Афганистане, Герман Сергеевич Кастальский принимал участие во взятии дворца Амина в 1979 году в составе группы спецназа КГБ, хотя на тот момент ему было только 25 лет. За годы службы в органах Госбезопасности под его руководством были предотвращены десятки терактов по всей стране, спасены сотни жизней. Лишь после трагической гибели подростка во время одной из спецопераций в 2003 году Герман Сергеевич Кастальский подал в отставку, но вскоре после этого был приглашён полковником Фёдоровым на должность штатного психолога в ОВД "Зябликово", где показал себя настоящим мастером своего дела, завоевал уважение и дружбу сослуживцев и послужил примером настоящего милиционера — защитника добра и справедливости.

УВД г. Москвы выражает искренние соболезнования вдове и родственникам погибшего, а также сообщает, что Герману Сергеевичу Кастальскому будет посмертно присвоено звание полковника. Гражданская панихида по усопшему состоится на Ваганьковском кладбище 15 июля 2006 года в 9:00.

Светлая память о Германе Сергеевиче Кастальском навеки сохранится в сердцах тех, кто его знал и любил».

Я смахнул скупую слезу. Ишь ты, и даже полковника посмертно дали! «Защитник добра и справедливости»! Скажите, как бла-ародно!..

Однако где там у меня коньяк-то был?

Маринка заворочалась, тихонько застонала во сне. Вот незадача. Закурю — сразу проснётся, это уж как пить дать. Что бы такое придумать?

Я достал из шкафа, стоящего в углу, второй плед и укрыл им свою несчастную вдову, а затем в великой задумчивости подошёл к форточке. Здесь, конечно, угол дома, окна выходят во двор, и ветра почти никогда не бывает. Но и курить сигару в форточку — тоже не комильфо.

Идея пришла внезапно, как это всегда бывает.

Я закрыл глаза — и комната тотчас же заполнилась пятнами Пустоты, медленно плывущими из ниоткуда в никуда, как диковинные чернильные медузы. Я схватил ближайшее пятно и смял его в комок. Потом поймал второе и добавил к первому. Получился довольно крупный шар, размером чуть меньше футбольного мяча. Тогда я взялся за него двумя руками и разделил на две половинки, но не до конца. В итоге у меня получилось шарообразное нечто, умеющее разевать пасть внушительного размера и объёма. В довершение всего я вылепил ему четыре ноги и посадил на стол.

«Шарик» ожил. Он немного повертелся из стороны в сторону на своих куцых лапках, а потом выжидающе уставился на меня. Ну, во всяком случае, выглядело это именно так. А что у голема глаз нет, так это не страшно: он меня и без глаз видит.

Я срезал кончик сигары гильотинкой и зажёг спичку. Дав серной головке прогореть, я прикурил сигару от лучинки и с наслаждением затянулся. «Шарик» с готовностью разинул пасть.

— Шарик, на! Кушай, — шепнул я, бросая ему спичку и сигарный обрезок. Голем, как и предполагалось, проглотил весь этот мусор, а заодно и облачко дыма, которое я выдохнул.

Теперь можно было расслабиться. Никаких следов от моего перекура не останется, — всё проглотит Шарик.

Ты умница, Сонни, подумал я. Если бы не ты, я про этих големов и не вспомнил бы. Это вообще не особо популярная технология, уж и не знаю, почему.

Теперь коньяк. Вот моя бутылка, вот бокал родной. Стоят, как ни в чём не бывало. Даже странно, что Марина не решилась помыть бокал, она ведь та ещё чистюля. Рука не поднялась, наверное…

Шарик слопал очередное облако дыма. Я наполнил бокал на треть.

— Ну, Шарик, выпьем за успех нашей операции! — сказал я.

Янтарная влага окропила язык и согрела пищевод. Сейчас бы ещё горькую шоколадку на закуску… Ну да ладно, будем довольствоваться тем, что у нас есть.