Хроники ротмистра Кудашева

После ночи разговоров под скотч я проснулся ближе к полудню совершенно здоровым и отдохнувшим. В прекрасном настроении.

Так кто же я есть на сегодняшний день? Бхарати Бхерия, советник-секретарь Рами Радж-Сингха – советника Вице-Короля Индии по национальным вопросам!

Советник советника. Тавтология. Что за этими словами? Знание. Информация. Статистика. Возможность легально с использованием государственного аппарата собирать эту информацию. Обработка информации. Выводы. Решения. Близость к Первому лицу в Индии. Атмосфера доверия. Возможность манипулирования лицом, получающим информацию. Такое положение доверенного лица – желаннейший объект операций всех политических разведок мира!

Круто. Гималайские вершины. Закружится голова – на такой высоте не удержишься. Не каждому под силу.

Оценил, значит, Мак’Лессон Кудашева. И не побоялся довериться. Всё взвесил. Но ведь знает, что не по душе Кудашеву эти вершины! И, тем не менее, добивался согласия Кудашева на сотрудничество. Есть ли оборотная сторона медали в этой ситуации? Конечно, есть. И эта сторона известна по собственному горькому опыту. Такая фигура в Большой Игре может называться «жертвенной коровой»! Её можно использовать, пока она даёт молоко и не бодается, а иссякнет молоко, или испортится характер, можно без сожаления отвести на заклание в качестве жертвы. А жертвы, они тоже могут быть и «героями», и «предателями». Но для них, для этих фигур, разницы нет.

Буду иметь в виду.

Не забуду.

В Большой Игре без сантиментов. Нет добреньких «папочек».

Выбираться из этого навоза нужно!

Стук в дверь. Слуга.

– Намастэ, сахиб! Почта, сахиб!

Большой конверт добротной бумаги цвета слоновой кости. Адресован: Сэру Джозефу Стивенсону, эсквайру.

Это кто, я, что ли? Снова Джозеф Стивенсон?!

В конверте две чистые почтовые карточки с портретами монарха Георга V-го и Вице-Короля Индии лорда Хардинга. Понятно, чтобы не забывал. Кроме Post Cards извлекаю из конверта британский паспорт на имя Джозефа Стивенсона с таможенными отметками и чек «Ост-Индийского Коммерческого Кредитного Банка» на пять тысяч фунтов стерлингов. С паспортом понятно: пропавший англичанин, похищенный хатьяра, нашёлся. А деньги? Аванс? Что ж, первый рабочий день начался.

Слуга распахнул шкаф:

– Ваше новое платье, сахиб! Мне помочь вам одеться, сахиб?

– Намасте, маханга сахаяк! Спасибо, дорогой помощник!

Принял душ, переоделся.

Предметы экипировки и костюма идентичны тем, что сгорели в храме на костре, разведённом агни-бачче.

Дорожный светлого хаки френч, бриджи, пробковый шлем, десяток белых сорочек, сапоги… Плюс стек, карманные часы, монокуляр в кожаном футляре, широкий ремень, охотничий нож «Уилкинсон» и кобура с револьвером «Веблей энд Скотт».

Снова появился слуга:

 – Ланч, сахиб. Вас ждут в столовой, сахиб.

После ланча ещё один сюрприз: у крыльца меня ждал верхом на коне грум в одежде английского жокея, державший в поводу моего гнедого аргамака с игреневой рыжинкой. Коня, на котором Мак’Лессону удалось ускакать  от грабителей! Аргамак узнал меня тоже, фыркнул, потянулся ко мне раздутыми ноздрями. Стюард протянул мне белую лепёшку-пури. Я скормил хлеб коню. Обнял его за голову. Говорил ему что-то ласковое в ухо.

Ну, живу, словно в сказочном королевстве. Видно, многим за это волшебство в час «че» придётся заплатить!

Этот последний день провёл в седле. Не гонял коня. Вместе с грумом объехали Амритсар по часовой стрелке, покатались по пригородам. Вернулись засветло.

Спросил у своего лакея, нет ли в домашней библиотеке достаточно подробной карты. Принёс.  И не только карту. Будто знал. Выложил на столик шестикратную лупу, офицерскую линейку, циркуль и курвиметр! Стопу чистой бумаги. Карандаши. Спросил, не надо ли чего ещё.

Я не ожидал от лакея такого понимания. Поблагодарил. Попросил  поутру разбудить пораньше, приготовить для меня дорожный саквояж.

Лакей отвечал мне лаконично, но по существу:

– Да, сахиб. Будет исполнено, сахиб. Не извольте беспокоиться, сахиб.

Я поблагодарил лакея фразой, которая грозила стать дежурной в моих взаимоотношениях с прислугой:

– Намасте, маханга сахаяк! Спасибо, дорогой помощник!

Я понятия не имел о правилах английского этикета для этого случая.

Лакею мои затруднения были понятны. За английского лорда принять меня было невозможно. Он сказал:

– Мои извинения, сахиб! Позвольте представиться самому. Моё имя Бхота. Можете называть меня просто Бхота, как принято в Индии, или по-английски – мистер Бхота. Я откликнусь на любое обращение, в том числе и на «сахаяк». Как вам будет удобно. Завтра я еду с вами. В дороге сахибу нельзя без слуги. Сахиб хорошо говорит на хинду. Я могу быть ему в помощь переводчиком с пенджаби, с кашмири и с деванагари. Как устно, так и письменно. Сахиб не обидится, если я незаметно для окружающих помогу ему не делать ошибок в бытовых отношениях с окружающими? Это неизбежно. Индия страна очень многих народов, очень многих обычаев.

Я уже ничему не удивлялся. Моя реакция на речь мистера Бхота заключалась только в положительных кивках в нужные моменты.

Мистер Бхота продолжил: