Хроники ротмистра Кудашева

– Ludwig Freimaurer. Людвиг Фреймаурер.

Я перешёл на немецкий язык. Слава Богу, хоть что-то нужное из немецкого плена вынес:

– Вы немец? Sie deutsch?

– Ja, ein Deutscher aus K;nigsberg. Да, немец из Кенигсберга.

– Ваш военный чин? Ihre milit;rischen Rang?

– Feldwebel Abwehr! Фельдфебель Абвера!

– Ваше любимое занятие – танцы? Deine Lieblingsbesch;ftigung - tanzen?

– Nein. Нет.

– Что вы любите делать более всего? Was gef;llt Ihnen am meisten zu tun?

– Стрелять из пулемёта! Maschinengewehr!

– Стреляйте! Fire!

Фельдфебель Абвера Людвиг Фреймаурер упал на паркет сцены. Его телодвижения и жесты рук были понятны находящимся в зале людям. Эффект от увиденного был настолько неожиданным, что все, включая Бокия, словно оцепенели. Фельдфебель уверенными движениями профессионального военного развернул воображаемый «Максим» стволом в зал, заправил воображаемую же «пулемётную ленту» и без звука задёргался от выдаваемых воображаемых очередей.

Опрокидывая стулья, высокопоставленные товарищи вскочили со своих мест. Рванули в разные стороны.

Бокий крикнул:

– Прекратить! Немедленно прекратить!

Я исполнил приказание:

– Одиннадцать!

Мой испытуемый человек в гимнастёрке с «кубарем» в петлицах, назвавшийся Иваном Тимофеевичем Ивановым, как ни в чём не бывало, поднялся с паркета сцены. Он ничего не помнил.

Признаться, и я сам не ожидал подобного последствия испытанного временем гипнотического сеанса.

К сцене подошёл высокий человек лет пятидесяти с небольшой щёточкой усов под носом и с большими звёздами в петлицах. Я узнал его по портретам в наших кабинетах. Видел и в киношных новостных короткометражках. Народный комиссар внутренних дел СССР Генрих Григорьевич Ягода!

Ягода внимательно посмотрел мне в глаза. Потом брезгливо сплюнул в сторону стоявшего по стойке смирно испытуемого чекиста. Обернулся в зал и коротко приказал:

– Арестовать! Обоих арестовать!

ГЛАВА  XXVII.

Кое-что о статье 58 с пунктами Уголовного Кодекса РСФСР редакции 1926 года. Цели и задачи Спецотдела Глеба Ивановича Бокия. Способы манипулирования массами. Ночной мятеж в Ашхабадской тюрьме. Старые знакомые: друг и враг. Побег.

«Хроники»

Кудашева Александра Георгиевича.

31 августа 1936-го года.

Вечер.

Снова тюремная камера.

Не в Лефортовской тюрьме. НКВД обзавелось собственными застенками – внутренней тюрьмой.

Я был задержан на сорок восемь часов по подозрению как соучастник в покушении на террористический акт, направленный против представителей Советской власти. Статья 58-я пункт 8 Уголовного Кодекса 1926 года. Кроме того, мне могло бы быть инкриминировано и участие в организации, образованной для подготовки террористического акта. Статья 58-я пункт 11 Уголовного Кодекса. По обоим этим пунктам 58-й статьи полагалась высшая мера социальной защиты – расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда… Согласно статье 58 пункт 2.

*****

2 сентября 1936-го года.

На моей тумбочке ужин: кружка горячего чая, четверть батона серого хлеба, два кусочка колотого сахара. Десяток листов чистой бумаги, два огрызка простых карандашей. Сломается грифель – надзиратель отточит. Постель с подушкой. Два одеяла. Можно спать. Можно писать. Отвечать на уже заданные следователем вопросы.

Меня не бьют. По ночам не беспокоят, дают спать. Следователи предупреждены: при необходимости я не чувствую боли, могу спать хоть стоя, хоть сидя, хоть вниз головой. Спасибо моему незабвенному Снежному Ламе – выучил на всю жизнь!

Мне скрывать нечего.

За дела дореволюционные я не беспокоюсь: старое дело надёжно закрыто Постановлением ЦИК, утверждённом самим Свердловым.

С двадцать четвёртого года я официальный секретный сотрудник в ранге «эксперта» Специального отдела, руководимого Глебом Ивановичем Бокием. Следствие располагает необходимыми кадровыми документами. Вся моя деятельность задокументирована самым тщательным образом. Ведётся научная работа, привлекаются специалисты, учёные с мировыми именами, я не им чета, сам являюсь объектом исследования. Однако, разница между нами есть: я могу вогнать в транс лягушку, а они – нет. О стратегических задачах отдела понятия не имею. О том, как оцениваются результаты моих опытов, мне не сообщали.

Впрочем, последний сеанс, закончившийся моим арестом, дал положительный результат.

Я не сомневался: с моей помощью был выявлен иностранный агент-нелегал, внедрённый в НКГБ.  По нашим меркам – подвиг. На правительственную награду тянет. Вместо ордена – застенок.

Кого же так напугал фельдфебель Людвиг Фреймаурер? Недаром сам Генрих Григорьевич дал команду арестовать нас обоих!