Хроники ротмистра Кудашева

Это практическая составляющая. Эмоциональную составляющую таких сеансов трудно переоценить. Среди этого миллиона всегда найдутся как достаточно грамотные передатчики идеи, так и достаточно экзальтированные, которые пойдут на смерть ради идеи!

В месяц Идея, внедрённая в сознание достаточно большой группы общества, может стать идеологией, способной к организации и сплочению различных общественных групп и разных социальных слоёв общества под одним знаменем Идеи, которую уже можно будет именовать как государственную идеологию для всего народа.

Однако, ни одна Идея не жизнеспособна без трёх обязательных спутников – Надежды, Страха и Врага…

И, безусловно: Лидера. Вождя, Личности.

На эту роль всегда много претендентов.

Много званых, да мало избранных…

Власть, не способная контролировать Генераторов Идей в собственном государстве, обречена на поражение.

Властители умов не должны игнорироваться Власть имущими.

Властители умов – это не только инструмент политики, как внутригосударственной, так и внешней. Этот инструмент в случае необходимости либо в условиях экстремальных обстоятельств легко превращается в оружие. В обоюдоострое оружие!

Власть это знает. Те, кто первыми хватают из её рук кусок, первыми же и получают пинки под рёбра, либо смолы котёл. "Властителям умов" эту аксиому тоже помнить не мешает!

***

Приписка на русском. Рука Кудашева:

Истинно. Тому примеров в истории тьма.

Утром орден. Вечером банкет. В два ночи - "чёрный ворон". В четыре утра - девять грамм в затылок...

Развить мысль, припомнить и дать чёткое определение каждому выделенному заглавной буквой понятию…  С цитатами классиков. Отследить противоречия! С примерами из мировой  истории от античности до наших дней. Резюмировать.

Листы 17-19 Дела № 1823. 1936 год.

*****

3 сентября 1936-го года.

Следователи сменили тему допроса.

На столе у следователей несколько общих тетрадей.  Понятно, провели обыск в моей московской квартире, что на Трубной. Без понятых, ордера и моего участия. Ну, от собственной руки мне не отпереться.

Следователь зачитывает «отрывок» из моей неоконченной рукописи книги пока без названия.

– С какой целью писали это наставление? – задаёт вопрос следователь.

– Это не наставление. Это тезисы научной работы по теме «Государство и право». Вопрос в стадии изучения. Нет готовых рекомендаций.

– Нет готовых рекомендаций? Зато есть утверждения. Зачитываю страницу из вашей рукописи:

«… Нет такой идеологии, которую нельзя было бы приспособить для нужд элиты общества – надстройки общества – правящего класса – «распределителей национального продукта» в интересах, якобы, базиса общества – «производителей этого продукта».

– Что это? Цитата из трудов классиков марксизма или ваши сочинения?

– Это мои воспоминания. Мысли вслух одного умного человека – тибетского ламы. Это не утверждения. Рабочий материал. Просто запись для памяти. Подлежат исследованию. Возможно, это умозаключение не войдёт в книгу вообще, возможно, будет откорректировано.

Следователь зачитывает другую страницу:

«… Краху старой идеологии всегда предшествует идеология новая, прошедшая практическую отработку своих элементов, закалённая в локальных битвах с идеологией, на тот момент господствующей, уже имеющая в своей короткой истории собственных героев-мучеников за «общенародное счастье».

…Нет, и никогда не существовало в истории человеческой цивилизации такой идеологии, которая не выродилась бы в демагогию!».

Вопрос мне:

– Это вы так о революционном коммунистическом учении Владимира Ильича Ленина?  О работах Иосифа Виссарионовича Сталина?

Шквал вопросов:

– Вы профессор? Учитесь в аспирантуре?

– Кто ваш научный руководитель?

– Кто заказал вам эту работу?

– На кого работаете?!

День новый ото дня ушедшего отличился лишь сменой следователя.

Вопросы:

– В чём заключаются, в чём выражаются ваши личные взаимоотношения с Петерсом?

– с Бокия?

Показывают фотографии.

На одном из фото Первый заместитель наркома обороны Маршал Советского Союза Михаил Николаевич Тухачевский.

Вопрос:

– Знакомы?

Отвечаю:

– Как и большинство советских людей – по фотографиям в газетах и портретам в кабинетах.

– Лично ранее не встречались?

– Не приходилось. Я не воевал ни в германскую, ни в гражданскую.

– Странно. Сокамерника не узнаёте? По Ингольштадту?

– Нет, не узнаю.

– Согласно вашим показаниям, лично вы, под псевдонимом были приговорены к расстрелу, как заложник, в крепости Ингольштадт, по факту побега заключённого по имени и фамилии, как вы пишете: «Мишель Ухо-Чешский». Подтверждаете?

– Свои ранее данные показания подтверждаю. Идентифицировать «Ухо-Чешского» с товарищем маршалом Тухачевским не могу. В крепости мы были людьми из разных социальных слоёв. Русские офицеры – дворяне – общались исключительно с представителями своего круга, в том числе и с союзниками-иностранцами – французами и сербами. Я же, по легенде, был англичанином-полукровкой стафф-сержантом Индийской Армии. Жили в разных казематах. Личного контакта не было.