Хроники старого меломана

Лёжа на полке трясущегося вагона, я перебирал в памяти последние восемь месяцев на свободе и вспоминал, как пристрастился ходить на «Катран». Место для подпольных сборищ любителей азартных игр располагалось на первом этаже напротив Некрасовского (Мальцевского) рынка. Это была огромная комната в коммуналке у замученного безденежьем и алкогольной зависимостью хозяина лет тридцати. Мы собирались своей компанией и впрягались на всю ночь в карточную карусель. Игра называлась «три листика» (более распространённое название «сека»). Если главная цель собравшихся была пощекотать нервы и заработать по возможности, то у меня к этим порокам примешивалось желание забыться, отвлечься от дамоклова меча правосудия. Мы платили хозяину по три рубля с носа, а победитель мог от себя добавить премию. Незадолго до моего суда на «Катране» появился новый игрок. Определённо, непростой. Вскоре выяснилось: это профессиональный катала. Но психология игрока такова, что, даже зная о подвохе, он бросается в бой и остаётся без денег! Ловкача пытались подловить, но безуспешно.

Никто не знал, куда мы едем и зачем, лишь в дороге кто-то из солдатиков поделился: путь держим на Выборг. От Питера до этого административного центра около ста тридцати километров километров, но наш спецвагон добирался туда почти сутки. То к одному составу прицепят, то к другому. Конвой раздал сухой паёк: хлеб да консервы, а воду разливали из чайника в подставленные кружки. Смысл подобных перебросок состоял в том, чтобы отделить осуждённых, подавших кассационные жалобы. Видать, были на то инструкции: ждать рассмотрения в городском суде приходиться по нескольку месяцев, вот пусть зеки и коротают время в тихом Выборге.

Учреждение ИЗ-45/3 не шло в никакое сравнение со «старшим братом» на берегу Невы. Здесь были деревянные полы. Электрические лампочки свисали с потолка, а не прятались в недоступных нишах, забранных решётками. Это давало обитателям возможность использовать самодельные кипятильники из бритвенных лезвий и спичек. В «хатах» народу, как положено по штатному расписанию, шесть, от силы, семь человек. Разрешены шахматы и, наконец, питание отличается в лучшую сторону. Контролёры почти все женщины. Говорили, что некоторое время назад тут находилась женская тюрьма (даже в бане за нами надзирала равнодушная ко всему немолодая дама). В тамошних стенах, если можно так выразиться к «специальному заведению», чувствовалась какая-то уютность и спокойствие. Видимо, мне так казалось на контрасте с «Крестами».

Расслабленная обстановка да избыток свободного времени располагали к творчеству. Сперва я изготовил отражающий экран. Читать было достаточно неудобно, темно. Склеил несколько листов, а последний из фольги от чайной упаковки. Ставлю этот экран за голову, отражённый свет падает на страницы! То, что надо, глаза не болят!

Я всегда уважительно относился к хлебу, но не предполагал насколько широко его можно использовать, помимо прямого назначения. Недаром говорят: хлеб — всему голова! Из столь необходимого продукта мы делали клей и брагу. Из хлебного мякиша получался прекрасный материал для различных поделок.

Затем были карты, сокамерники клеили небольшие заготовки, я их разрисовывал. После чего на «стирах» затачивались края рубашки, и второй атрибут уркагана готов. Вы спросите, а какой первый? Вот варианты названий: мочегон, пержик, заточка, приблуда, пика — далеко не полный список синонимов ножа. Таковым в камере являлся супинатор из обуви, острый как бритва и тщательно прятавшийся от обысков. Обыски, процедура привычная, как для зека, так и для цыриков. А задачи разные: им — найти, нам — спрятать.

В картишки бились на верхних шконках, так легче мгновенно убрать компромат, если в замочной скважине раздастся характерное клацанье. Любили преферанс — он сложный, умный и оттого интересный. Ставкой служили спички (по ним считали отжимания), папиросы и другие мелочи. И никакой игры «на интерес»: деньги, одежду или чего похуже.

Самый необычный «урок труда» преподнёс один умелец, когда стал мастерить гитару. С трудом верится, но, представьте себе, было! Из деревянного пола вырезали тонкие рейки, основу каркаса акустической деки, дальше он обклеивался газетами. Гриф наш «кулибин», как и положено, смастерил из дерева. На колки пошли гвозди, извлеченные из половых досок. И, наконец, струнами послужили капроновые нити из носков. Даже лады прочертил. Изделие играло и радовало нас до первого большого шмона — такое чудо от контролёров не спрячешь.

В канун ноябрьских праздников настояли брагу в замаскированном полиэтиленовом пакете. Организовали «шикарный» стол и тихо пели под аккомпанемент уникального инструмента. С непривычки обитатели камеры прилично закосели, но всё обошлось, и такое яркое событие ничем не омрачилось.