Хроники тихого охотника

Не зря же меня называют «Старик» и нет это не от слова старый – дряхлый, это от слова опытный. За свою короткую жизнь я на все насмотрелся и понял многие вещи, которые ещё «они» не поняли! Все тут же умолкли и сидели так несколько минут, пока тишину не развеял «гром фанфар»

«Начинается!» – тихо со вздохом сказал я.

Экстренное сообщение из ставки императора. Санкт-Петербург 28 октября 1939 года. Главное военное командование Объединенной Европейской империи сообщает: «За прошедший период военно-морской флот и военно-воздушные силы одержали множество громких побед, показав всю мощь Объединенной Европы! За прошедшие сутки в Северной, Центральной и Южной Атлантике и Средиземноморье было потоплено множество грузовых и военных кораблей противника, по сообщению штаба «Vereinigte Flotte» было потоплено более 200000 регистровых тонн тоннажа…»

Ааа… пустая болтовня! 200 тысяч тонн… идиоты! Где они только нашли такие цифры?! Речь идет о «хороших» больших конвоях! Мы утопили не более 15 тысяч тонн, да и то случайно! Хорошо, даже если кому-нибудь повезло, и он нашел большой конвой, но и там тоже не может быть более 100 тысяч тонн! Любители просто трепать языками попросту. Они делают из нас мясников и убийц, гоняющихся по всем морям в поисках кого-либо и потом, с особым цинизмом, отплясывающих на палубе, смотря при этом на тонущий корабль! Лучше бы они рассказали о том, что за месяц мы потеряли четырнадцать лодок! Вот это была бы правда, неприкрытая голыми лозунгами и пропагандой как в 1937 году, а настоящая правда жизни.

Почему, вы так думаете, гер Калёйн? – спросил Ротермахт смотря на меня.

– А что, разве не так? Как их называют, жирные толстосумы, пьяницы, мочащиеся под себя паралитики… что же, для пьяных, обмочившихся паралитиков они неплохо начали войну, раз они за два месяца смогли разбить наши войска в Португалии и Испании, а также отвоевать себе часть Франции и Австрии!

– И всё же, я убеждён, что тирания Северо-Американской Конфедерации будет побеждена войсками нашей империи! – спокойно и гордо сказал Ротермахт.

Я наклонился и посмотрел в упор на него, тот смотрел на меня, но не выдержав моего взгляда отвёл глаза в сторону.

– Хочу вам сказать умник, до этого нам ещё очень далеко, если не принимать во внимание, что возможно этого не когда не будет!

– Но, п…почему вы так думаете?

– Почему? Да потому, что: Португалия пала всего за двадцать дней, а Испания за тридцать пять! А сколько уже идут бои за Францию, Италию и Австрию? – оглядываю всех офицеров, произнеся последний вопрос.

Полтора года, господин каплей! – ответил Макс, прожевав небольшой кусок пирога.

– То-то же, полтора года наши толстозадые генералы и фельдмаршалы пытаются придумать план «Возврата, просранных территорий», вот и все чем они занимаются!

Отпив ещё немного из бутылки и обведя всех взглядом, я ухмыльнулся.

– Что, разве я не прав? Сколько сейчас кораблей и конвоев противника проходит над нами… а? Где наша «хвалёная» авиация, где дальние разведчики? А истребители? Если хотя бы 100 истребителей патрулировало Ла-Манш и север Франции мы не теряли бы до десятка лодка в месяц!

– Возможно вы правы, командир… но у янкисов видать тоже дураки сидят в штабах! Отправить конвой из пятидесяти судов с прикрытием в один эсминец, это не идиотизм? – подняв на меня голову спросил Алексей, вспомнив один из наших больших триумфов в этой войне.

– Да, вот только янкисы усвоили тот урок! И сейчас конвои достаточно сильно охраняются!

Мы замолчали и несколько минут сидели молча, каждый думал о своём, и никто не хотел продолжать этот разговор. Тут из НТА выходят несколько человек – новая вахта электромоторного отсека и поста глубины, так что обоим нашим вахтенный приходиться встать и пропустить их. Когда наконец матросы скрылись в люке и прошла другая смена, парни сели на место и принялись за остатки «пира».

Обведя всех взглядом и остановившись на роже Ротермахта, я вдруг ухмыльнулся. «А ведь он к англичанам не очень хорошо относится, ну что же…»

«Музыки не хватает!» – говорю я, все также продолжая в упор смотреть на второго номера. Тот на секунду поднял на меня взгляд и снова опустил голову смотря в тарелку. Вождь «Золото-кайзеровской молодёжи» поставит нам пластинку? – снова говорю я, переведя взгляд на шефа. Тот глянул на Ротермахта, после на меня и злорадно улыбнулся. «Бедный» второй номер положив вилку и нож на тарелку, встал и исчез в радиорубке.

Tipperary, если вы не против, сэр! – бросаю ему в след на английском.

За столом тут же наступил откровенный ржач, даже сдержанный Кригбаум не смог удержаться от ехидного смеха. Через секунд пятнадцать из приёмника, установленного на шкафу, начинает идти музыка труб, переходящая в слова песни «Долгий путь до Типперэри»:

Up to mighty London

Came an Irishman one day

As the streets are paved with gold

Sure, everyone was gay

Singing songs of Piccadilly,

Strand and Leicester Square

Till Paddy got excited

And he shouted to them there…

Дослушав первый куплет молча, я, переглянувшись с остальными, набираю воздуха в грудь и над нашим столом раздаётся припев: