Хроники везения и невезения

– Конечно, не надо было. – Робби зачерпнул ложечкой мороженое. – Но никто не знает, как называют себя эти существа, вот кто-то и приклеил к ним словечко «баньши». Отец говорит: то, что он не распознал в Мяушше разумное существо, а принял ее за местного зверька – самая большая ошибка в его жизни. Чего стоили одни штрафные санкции Содружества Разумов…

– Поделом ему, – пробормотала ма Нэн.

– Рано или поздно Мяушшины сородичи вернутся к своей зарядной станции на Радужном Озере, не сомневаюсь, – твердо сказал па Геф. – И тогда удастся установить с ними контакт и выяснить, где наша дочь.

Робби перестал уплетать десерт, вспомнив, чем закончился контакт с мяушшиными сородичами для людей с планетолета «Пламя».

«Среди пепла людей и андроидов не было пепла инпа, это установлено и перепроверено десятки раз, значит, Мяушша жива, жива, жива…»

– Можно, я сегодня переночую в Доме? – спросил он, отодвигая вазочку с мороженым.

– Конечно! Зачем ты спрашиваешь? – радостно воскликнула ма Нэн.

А па Геф серьезно сказал:

– Надеюсь, из-за всех этих процентных воплей ты не забыл, что здесь и твой дом тоже?

– Процентных свопов. Ага, я теперь – двудомка.

– Кто-кто?

Робби встал и потянулся.

– У Радужного Озера обитают тварюшки, которые могут жить на земле, а могут отрастить крылья и взлететь. Я назвал их двудомками, потому что у них два дома – в воздухе и на земле. Вот и я теперь вроде двудомки.

– И в каком доме тебе нравится больше? – положив ручку на его плечо, спросила ма Нэн.

Робби мгновенно представил себе новый Виндзор. После отбытия тети Люсильды поместье перестало походить на вечно меняющийся мираж; теперь это была громадная полусфера без окон, способная в случае опасности мгновенно уйти под землю на три километра и закрыть вход в шахту над собой тройной сталепласттитановой плитой. Коридоры внутри полусферы пересекались под прямыми углами, уходя к самому длинному, кольцевому, и Робби больше не приходилось искать свои комнаты по навигатору. Но он все равно редко бывал в детской. Большую часть времени принц скиолитовой империи или занимался в учебном секторе, налегая на экономику, бизнес-управление и финансы, или пропадал в информатории, или уходил в комнату аналитиков, где его давно встречали как своего («А-а, Роберт! Все ищешь маленького неудачника? Крис вроде засек для тебя интересный случай!»). Скиолитовый король даже выделил сыну специальную комнату для упражнений на симуляторах звездолетов, разрешая проводить там пару-другую часов в награду за успехи в Главном Деле.

Главное Дело уже не казалось Робби таким страшным, как в первые месяцы, когда ему в отчаянии хотелось колотиться головой о стену и вопить, что он тупой, тупой, тупой! Теперь он все чаще ловил на себе одобрительные отцовские взгляды… А чего стоила физиономия Стивена, когда Робби удавалось в чем-то его обойти!

Мальчик длинно вздохнул и взглянул на па Гефа и ма Нэн. Ма Нэн все еще держала теплую руку на его плече; па Геф, полузакрыв глаза-линзы, вроде бы не смотрел на него, но явно тоже ожидал ответа.

– Конечно, здесь лучше! – правдиво ответил Робби.

Голубые глазки ма просияли, а па пробормотал что-то вроде: «Гхм-гхм». Проворно перебирая ногами, робот-мастер развернулся к двери, но приостановился и проскрежетал:

– Если еще не хочешь спать, не поможешь ли мне работать над новым летательным аппаратом Джосса? Буду крайне признателен.

– Само собой, помогу! – с готовностью сказал Робби.

Он любил работать вместе с па Гефом. Трудясь над очередным изобретением, робот-мастер рассказывал о том, что перевидел, пока летал техником на звездолете «Суматра» и жил на планете Альбейт, а Робби рассказывал о своем. О прочитанных книгах, об успехах в пилотировании виртуальных звездолетов, о том, как они будут тренироваться вместе с Джосси, когда тот найдется… даже о процентных свопах. Па умел слушать так, как никогда не умел Сингер-старший. Однажды па Геф спросил, почему отец Робби не нанимает инпов.

– Он говорит, что не понимает инпов так, как понимает людей, – объяснил Робби. – Поэтому ведет с ними дела только через посредников или своих ксеноспецов… Странно, да? Я вот понимал Мяушшу даже тогда, когда она еще не говорила глаголами.

– Необязательно принадлежать к одному виду, чтобы понимать друг друга, – ответил па Геф. – Надо просто хотеть друг друга понять.

Ма Нэн вообще старалась не говорить о Гарольде Сингере – она до сих пор не могла простить ему гибель робота-защитника Бозза и исчезновение Джосси и Мяушши.

Сейчас она огорченно смотрела на остатки тающего мороженого.

– Детка, почему ты не доел? Невкусно? Я могу сделать клубничное!

– Офигительно-улетно вкусно! – заверил Робби. – Просто я уже объелся, чесслово. Спасибо за ужин, ма!

Спустя пару часов Робби забрался в детской на верхнюю кровать и растянулся на спине, с удовольствием разглядывая мозоли на ладонях. Из мастерской все еще доносились негромкие поскрипывания и скрежет: па Геф продолжал работать над леталкой Джосси, добавляя в нее то одно усовершенствование, то другое. Робби нравились эти «домашние» звуки.