Хронология воды

Меня впечатлило не только мужское в нем. Но и его история. То, как он выбрался из Рино и уехал в Сан-Себастьян, в Испанию, где застал акции ЭТА — баскской националистической сепаратисткой организации. Как жил в Италии, где тренировал не самую лучшую американо-итальянскую футбольную команду с парнями, которых звали Мауро Сассалиго, Уго Спера и Джакомо Пиреду. Как интервьюировал членов «Фронта освобождения Земли», как взламывал Microsoft.edu Билла Гейтса. Как вернулся в Штаты — точнее, на Северо-Запад, — чтобы стать писателем. Потом он сказал нечто удивительное.

— В Италии я прочитал, что в Орегонском университете преподает Кен Кизи. Так что я подал заявку на программу творческого письма, и меня приняли. Мы переехали в Юджин. Но к тому моменту Кизи уже набрал мастерскую. Тем не менее я встретил там несколько классных преподавателей.

— Серьезно? — спросила я.

В самом деле? Я пришла в восторг, но изобразила беспечность и невозмутимость. Это была моя прелюдия к тому, чтобы его по-настоящему удивить. Кхм.

— Знаешь, а я была в той годичной мастерской Кизи. Забавно, да.

— Да, я знаю. Думаю, видел тебя в коридоре у кафедры творческого письма. У тебя тогда с одной стороны голова была выбрита?

— Что? — мне определенно требовалось выпить еще вина.

— У тебя был… очень необычный затылок?

Он рассматривал мои волосы.

Святые угодницы. Ничего себе совпадение.

— Вообще да. Да, был.

Я залпом проглотила всё, что еще осталось от мерло.

— Если не возражаешь, могу я спросить, зачем тебе вообще понадобилось творить на голове такое?

— Такую милоту? — я рассмеялась.

— Нет, я не хотел, чтобы это прозвучало по-мудацки, у тебя красивые волосы. Просто они выглядели как-то…

— Сурово? — подсказала я.

— Сурово, — согласился он.

Зачем мне это понадобилось? Зачем я сотворила такое? Со мной случился баткас[73]. А потом у меня просто вырвалось из горла что-то вроде:

— Думаю, я это сделала, потому что мне было больно. Думаю, я хотела зафиксировать эту боль где-то снаружи. Думаю, я хотела быть кем-то другим. Но еще не знала кем, — это прозвучало почти осмысленно.

— Понятно, — сказал он. — И кто ты теперь?

Черт побери, этот парень решил меня прикончить. Разве в его возрасте не положено быть пустым бездушным выпендрежником?

Так что я ответила:

— Твоя преподавательница.

Мы оба сложились пополам. От смеха, который чуть не порвал наши тела на части, так что по линиям разлома проехал бы грузовик.

А дальше начался совсем абсурд: я просто не могла остановиться и всё смотрела, смотрела, как двигаются его губы, и не могла избавиться от электричества, пробивавшего мой позвоночник, и не было никакой возможности управлять всей этой шарадой «ученик — учительница», когда он снял на секунду очки, а я сняла свои, и, клянусь, он словно навел на меня своим взглядом порчу — хитрец вроде Марлона Брандо из «Трамвая „Желание“». Тем не менее я выдала Энди письменные комментарии к его работе, как сделал бы на моем месте любой профессионал, и отпустила его. Но он уже знал, в чем моя слабость.

— М-м, доктор Лидия, вас подвезти до дома?

Я знаю, вы не привыкли к женщинам, способным сказать такое, но тогда мне хотелось, чтобы он сам подъехал ко мне снизу и съел живьем.

ЭКСТАЗ

Энди сказал, что на первое «свидание» хочет пойти со мной в бассейн. Он знал всё обо мне как о пловчихе из моих рассказов, которые, видимо, читал дома по вечерам. А еще из сплетен, которые ему рассказали. Теперь, вспоминая об этом, я понимаю: ход был смелый. Энди плавал не то чтобы великолепно. Он был хорош в другом — но не в плавании. Так что тогда ему, должно быть, потребовалось известное количество мужской отваги. А еще у него была небольшая аллергия на хлорку. Когда он надолго погружался в хлорированную воду, у него начинался насморк. Безостановочный. И всё же он предложил сходить поплавать. Никто такого не делал раньше.

Никто.

Итак, мы плавали. В маленьком дворовом бассейне неподалеку от домика c одной спальней, который я снимала в квартале от моря, в районе Оушен-Бич. И вот Энди со всей дури молотил по воде. Метр девяносто, комплекция дерева — это тело было создано для земли. Круг за кругом. Я обставила его дюжину раз. Но он продолжал плавать. У него текло из носа. Он оставался со мной в воде. Когда я, наконец, остановилась, он посмотрел мне прямо в глаза. В воздухе висел запах хлорки. Глаза у него воспалились, оттого что он отказался надевать очки. Он был более осязаем, чем любой другой человек во всей моей жизни. Он улыбнулся. Сопля стекала на его губы. Я улыбнулась в ответ. Ощутила страх в груди. Но в бассейн нельзя заказать хайбол, чтобы успокоить нервы.

На второе свидание он потащил меня в какой-то спортзал в Оушен-Бич. В этом месте, похожем на крысиную дыру в стене, он колотил боксерскую грушу и демонстрировал неизвестные мне приемы смешанных боевых искусств, от чего я чуть не обкончалась до потери пульса. Знаю, знаю. Никакого прогресса с моей стороны. Ни намека на феминизм, докторскую степень и преподавательский статус. Я же говорю. Меня можно было облить из шланга и вынести вон.