Хрупкая прочная связь

Они мгновенно опустили оружие и окружили нас. Ян передал пленника и пистолет, приказав офицерам добавить неосторожную стрельбу из огнестрельного оружия к тому, в чем обвинялся парень.

Я удивился, когда он схватил меня за руку и поволок за собой, оттащив на несколько футов дальше по улице, а потом резко развернул к себе лицом.

— Я в порядке, — заверил его я, посмеиваясь. — Вовсе не обязательно применять силу.

Но Ян продолжал испуганно осматривать меня.

— Он промахнулся.

Ян кивнул, слыша, но не слушая и не понимая моих слов. Я уже собирался поддразнить его, желая вывести из состояния беспокойства, когда понял, что Яна трясет.

— Иди сюда, — я потянул его за свитер, притягивая ближе не для того чтобы обнять — только не при таком количестве народа вокруг, — но чтобы прошептать ему на ухо. — Я в порядке, детка. Клянусь тебе.

Ян что-то пробормотал себе под нос, опустил плечи и разжал кулаки. Через секунду он уже казался более расслабленным.

— Держу пари, твой сэндвич остыл, — прошептал он.

— Гребаные яйца, — пробормотал я и, развернувшись, потащился обратно к нашей машине.

— И какие выводы? — поддразнил он меня, когда нормальность была восстановлена моей руганью.

— Не бегать за чужими подозреваемыми, когда нам полагается есть.

Смешок Яна невольно заставил меня улыбнуться тоже.

***

ЧУТЬ БОЛЬШЕ ВОСЬМИ МЕСЯЦЕВ назад мы были заместителем Маршала США Миро Джонсом и его напарником Яном Дойлом, но теперь все обстояло иначе. В то время мы жили порознь, он встречался с женщинами, а я мечтал, чтобы Ян был геем — тогда бы у меня появилась надежда, что когда-нибудь я смогу заполучить его вместо того, чтобы сравнивать каждого встреченного мужчину со своим очень гетеросексуальным, очень недоступным напарником. Все изменилось, когда я наконец увидел, что на самом деле кроется за его полным и безраздельным вниманием ко мне, и когда он набрался смелости сказать, что хочет меня и нуждается во мне, я нырнул в омут с головой, утопая в нем так быстро, как только мог, даже не задумываясь над тем, что Ян мог бы попробовать сначала повстречаться, прежде чем остепениться, поскольку лишь недавно обнаружил свою бисексуальность. Но, как выяснилось, Ян из тех редко встречающихся парней, которым нужен один-единственный человек в мире, идеально подходящий по всем параметрам, и этим человеком для него оказался я.

Так что, да, фактически Ян все еще би, но теперь он исключительно миросексуален и не заинтересован в том, чтобы попробовать вселенское разнообразие. Единственное, чего хотелось Яну — оставаться дома со мной. И я еще никогда не был так счастлив. В моей жизни практически все складывалось. В профессиональном плане я занимал прекрасное место, а в личном — был готов надеть кольцо на палец Яна. Реально готов. Возможно, даже чересчур готов в глазах Яна, но в целом моя жизнь была идеальна, если не считать ту отстойную работу, которую мы сейчас выполняли.

После прерванного обеда нам пришлось тащиться обратно в центр города, чтобы заполнить полицейские отчеты в соответствии с процедурами чикагской полиции — поскольку именно мы произвели арест — а затем возвращаться обратно в Элмвуд.

— Это научит тебя помогать другим, — проворчал Ян, и хотя я знал, что он шутит, ситуация все равно оказалась огромной занозой в заднице.

Мы должны были следить за домом некоего Уильяма Макклейна, который разыскивался за торговлю наркотиками, но мне позвонил Уэс Чинг, еще один маршал из нашей команды, и попросил помочь вручить ордер в Блумингдейле. Он со своим напарником, Крисом Беккером, уже находился в Элмвуде с другим поручением, так что они взяли бы на себя нашу с Яном дерьмовую работу по слежке, а мы их более — теоретически — интересную обязанность по ордеру.

Я не поклонник пригородов, вообще ни одного, с закупоривающей артерии пищей или без нее, как и не поклонник долгих часов, требующихся на то, чтобы добраться туда из города или из одного пригорода в другой. Движение в Чикаго ежедневно с утра до ночи просто зверское, добавьте к этому еще тот факт, что радио в новой машине не ловит любимую волну Яна — 97.9 The Loop — и дерьмовую тряску из-за каждой кочки и ямы на дороге. Поскольку мы ездили на том, что конфисковалось в ходе уголовных расследований, машины иногда попадались просто потрясающие — как, например, «шевроле-шевель СС» 1971 года, на котором мы разъезжали целых две недели, — а бывало, я всерьез начинал беспокоиться, что безо всякого предупреждения умер и попал в ад. «Форд-таурус», в котором мы сейчас тряслись, серьезно меня вымораживал.

— Он экономично расходует топливо, — отметил Ян, протягивая руку и кладя мне на бедро.

Я мгновенно сместился, соскользнув вниз на сидении, чтобы его прикосновение прошлось по моему члену.

— Что ты делаешь? — лукаво спросил он, прижимая ладонь к моему набухающему стволу.

— Мне нужно потрахаться, — заметил я уже в третий раз за день.

Это все его вина.