Хрупкая прочная связь

— Мне нужно убедиться, что нашли все сотовые телефоны, — сказал Ян во внезапно наступившей тишине. — Мы не можем допустить утечки фотографий вашей дочери.

Мистер Гусман кивнул.

— Я прослежу за этим сейчас же и поставлю ФБР в известность.

— Буду вам благодарен, — пробормотал он.

Ян в последний раз обнял Софию, повернул ее лицом к отцу, быстро взглянул мне в глаза и побежал обратно к собравшимся людям в костюмах, где ФБР и полиция все еще разговаривали.

— Мы готовы ехать в больницу, — объявила Брайсон.

София и Оскар не хотели расставаться со мной, и когда стало ясно, что без слез не обойтись, я согласился поехать с ними и их матерью в больницу, в медицинский центр «Добрый самаритянин», который находился недалеко.

Но сначала отправился на поиски Яна. Я взял его за бицепс и на мгновение отвлек от разговора с офицерами.

— Что? — спросил он, а когда встретился со мной взглядом, его великолепные голубые глаза тут же потеплели.

— Слушай. Мне нужно ехать в больницу с детьми, но я буду…

— Нет, — ответил он своим «я знаю все и это уже решено» голосом, который время от времени использовал. — Просто оставайся там, и я найду тебя, как только освобожусь.

— Так что, оставаться на месте, пока не приедешь за мной?

— Да.

Я был измотан, адреналин достиг дна, на мне лежало убийство людей, и я должен был передать для обработки свой пистолет полиции Финикса в результате чего остался без оружия, пока не вернусь в квартиру. У Яна другой случай, потому что он никого не застрелил из своего «Глока», но я чувствовал себя уязвимым, и это не облегчало жизнь.

— Мне что, пять лет?

Он подошел ближе, очень близко, оказавшись в моем личном пространстве. Со стороны могло бы показаться, что он делится конфиденциальной информацией, но на самом деле это было проявление доминирования и собственничества.

— Просто дождись меня, мать твою, — прорычал он.

Руки так и чесались прикоснуться к нему, скользнуть под рубашку и провести по коже. Я медленно выдохнул, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце, наблюдая, как бьется его пульс в горле. Хотелось наклониться и поцеловать это место, желание было почти непреодолимым.

— Не заставляй меня умолять, просто сделай, как я прошу.

— Хорошо, — согласился я слабым голосом, понимая, что, находясь в центре его внимания, с трудом мог дышать.

— Я найду тебя, — сказал Ян, а затем сжал мой локоть.

Смотреть, как он уходит от меня, оказалось труднее, чем я предполагал. Единственным плюсом было то, что, направляясь в больницу, я ехал в карете скорой помощи, но на этот раз не был на грани жизни и смерти. Действительно что-то новенькое.

ГЛАВА 12

ВСЯ НОЧЬ, раннее утро и первая половина дня были воистину изматывающими.

Ян так и не забрал меня, потому что застрял в другом месте: ему пришлось рассказывать о случившемся сначала ФБР, а потом полиции Финикса. Я же был в больнице с Грегом Холлистером из Госдепартамента и Ефремом Ламом из службы нацбезопасности.

— Маршал, надеюсь, вы понимаете, какую важность это дело имеет для национальной безопасности, — сказал Холлистер покровительственным тоном, с прищуром серьезно взглянул из-под нахмуренных бровей и понимающе кивнул. — Нам нужно было выяснить, какого рода нападению подверглись дети Гусмана, атташе по культуре при испанском консульстве. То, что ФБР сначала посчитало похищением с целью выкупа, в конечном итоге оказалось рядовым случаем насильственного увоза для съемки детской порнографии.

Я удивился, что не первым потерял самообладание. Вот я пытаюсь осознать слова Холлистера, а в следующую секунду он уже впечатан в стену рядом с больничной палатой Софии и его горло пережимает чужое предплечье.

— Ты что, сука, шутишь? — Лам, светловолосый, зеленоглазый и симпатичный Лам, которого я принял за добродушного весельчака, слетел с катушек и припечатал Холлистера спиной так, что тот вскрикнул. — Значит, вот так все просто? Дети пережили настоящий ужас, а ты говоришь про рядовой случай?

Холлистер у стены начал извиваться, как наколотое на кончик булавки насекомое.

— Агент, советую сменить тон на более уважительный и аккуратно подбирать слова, иначе испытаете на себе всю силу моего неудовольствия.

Лицо Холлистера стремительно серело.

— Вам понятно?

Холлистер кивнул, и Лам быстро отпрянул, как готовая к атаке змея. В следующий момент мужчина, сиявший самодовольством, согнулся, и его вырвало.

Я отступил — сегодня на мне были черные ботинки с пряжками от Alexander McQueen, и не очень хотелось, чтобы на них попала блевотина.

— Так, — спокойно проговорил Лам, будто Холлистер только что не рванул по коридору, похоже, в поисках туалета. — Вот что мы…

— Это было круто, — перебил его я. — Заступаетесь за детей.

Он скрестил на груди руки, будто ему стало скучно.

— Большинство этих парней — манерные придурки, — сообщил мне Лам. — Они настолько привыкли иметь дело с главами государств, что забыли, как разговаривать с обычными людьми.

Я кивнул.

— Ладно, значит, вот как все произошло.