Хрупкий разум. Нейропсихолог о том, какие сбои происходят в мозге и как это меняет личность человека

Но в тот день они встретились. Мы всегда просим, чтобы пациентов кто-нибудь сопровождал на протяжении всего процесса, и он, несмотря на тишину и расстояние, выбрал отца. Они оба сидели вместе и молчали. Открыли конверт: он не унаследовал мутацию, у него не будет болезни.

Я прекрасно помню, как в этот момент глаза отца наполнились слезами, а сын, который отказался от всех своих желаний, закрыл глаза руками и повалился на стол, чтобы заплакать от радости.

Затем они оба посмотрели друг на друга, возможно, так, как будто прошла вечность с тех пор, как они последний раз смотрели друг на друга.

Его отец широко улыбнулся и сказал:

– Сегодня, сынок, хороший день, да?

– Да, папа, это так.

И они растворились в объятиях, которых никогда не дарили друг другу.

Часть седьмая Конец

Последний случай, вошедший в эту книгу и указывающий на ее конец, сам по себе также является концом, и это в буквальном смысле. Этот случай является частью одного из самых сложных и глубоких исследований, которые мне удалось получить за всю карьеру. Это часть того, что имеет мало общего с нейропсихологическими исследованиями, но имеет прямое отношение к реальности, с которой работаем.

Этот случай я позволяю себе рассказывать в настоящем времени, точно так же, как писал его в тот день, когда это произошло, когда Хоан навсегда изменил нашу жизнь.

Хоан

Было 6:28, а будильник должен был прозвенеть в 6:00. Не знаю, сработал ли, вроде, я не проснулся. Думаю, это произошло потому, что не мог заснуть, потому что до часа ночи вертелся в постели. Наверное, не мог спать, потому что сегодня увижу, как кто-то умирает.

Я никогда не использовал наушники; сегодня было исключением. Я ночевал в доме своих родителей, где прожил несколько дней, посвятив себя написанию своей первой книги. Это тихое место и, кроме того, здесь есть бассейн, который необходим жарким летом. Я включаю музыку, пока жду поезд, который, возможно, каждый день отправляется из Жироны вовремя, но сегодня опаздывает. Ожидание меня очень нервирует, а день только начался. В наушниках звучит «О, мама» Ригоберты Бандини.

О, мама, я не могу не думать о ней, на самом деле думал о ней вчера весь день, о его матери, о матери Хоана. Я постоянно думал о том, как она пришла, охваченная страхом, после того как тайно прочитала содержание конверта без разрешения сына Хоана.

В течение некоторого времени он вел себя и двигался все более странным образом. Его велосипедные прогулки по горам всегда заканчивались падениями, спотыканиями на улице, дома, гримасами, гневом и навязчивыми идеями. Хоан был странным. В детстве он упал в огромную винную бочку. Это было похоже на начало истории о супергероях. Его тогда еще молодой отец без колебаний прыгнул и спас его как супергерой. Его отец, который тогда был слишком молод, чтобы проявить какие-либо симптомы, вызванные тем, что было вытатуировано в его генах, умер, утонув, забрав с собой секрет. Поэтому, когда мать прочитала содержимое конверта, она ничего не поняла.

Она подумала, что, может быть, все из-за нее. Обнаружение того, что с ним происходило, и присвоение этому имени поначалу было показательным. Затем он старался изо всех сил, делегируя нам огромное доверие к поиску решения, которое, как знали, было невозможным.

И Хоан это увидел. Вскоре он узнал, что не только нет возможности вылечить или улучшить ситуацию, но и то, что все будет только хуже. Как медленное царапание, сначала мягкое, но все сильнее и глубже. Царапина, которая по мере развития разрывает кожу, не давая ей зажить, как если бы ее посыпали солью. Невыносимая боль.

Но Хоан попытался еще раз. Ему хотелось примириться со своей новой реальностью, хотелось пойти на прогулку, увидеться с друзьями, закончить книгу, которую он начал писать, провести часы со своей семьей. Но ему это не удалось.

Все прогулки были ударами от падений и странных взглядов остальных, наблюдающих за этим абсурдным и хаотичным маршем. Все встречи с друзьями были подтверждением того, что у них есть жизнь, которой у него никогда не было бы. Не будет ни детей, ни партнера, ни любви, ни работы, ни смеха, ни душевного спокойствия, ни будущего.