Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Таким образом, каждая арабская страна имеет право требовать независимости наших братьев в Ираке от Великобритании и СССР или любой другой державы. Именно по этой причине мы боролись против западного багдадского пакта. Та же самая причина заставляет нас сейчас ликвидировать новые (коммунистические) проникновения коммунистов в Ирак. Мы подобны одной арабской семье в одной лодке, плывущей в штормовом море при очень плохой международной погоде. Если кто-нибудь попытается сделать пробоину под нами, думаете ли Вы, что мы будем сидеть молча и наблюдать, как кто-то пробивает борт? Мы должны остановить его ради нашей общей безопасности.

Два Гамаль Абдель Насера

Вопрос: Совершенно правильно, Сэр. Благодарю Вас за это объяснение. Мне только что сегодня утром сказал египетский редактор, что в действительности существует два Гамаль Абдель Насера – один действует как президент ОАР, а другой как главнокомандующий арабского национализма. Правильно ли это?

Ответ:

Теоретически это так, я думаю. Видите ли, Египет был вне арабской борьбы. И я вовлёк его в этот поток. С тех пор объективные условия и исторические силы вывели на центральную позицию. Мы не можем не делать того, что делаем. Каир стал базой и столицей, так сказать, всех арабских битв от Омана до Алжира. Здесь действуют Арабская Лига и другие общие организации. Когда разразилась революция в Багдаде, Касем сам признал факт, обратившись к нам за помощью, и, не хвалясь этим, тот факт, что мы были готовы вступить в войну из-за них, и действительно спасти их от западной интервенции. Именно я, а не коммунисты или англичане, которые посылают им сейчас оружие, срочно отправился в Москву ради них!

Исламо-атеистический поход

Вопрос:

Теперь, когда Вы объяснили мне опасения, которые Вы предвидите в коммунистическом Ираке, мы можем, г-н Президент, перейти к стратегии самозащиты. Многим не удаётся понять крик ислама в опасности и фетвы против атеистов. Откровенно говоря, это вызвало беспокойство у индийской общественности и подорвало нашу веру в светский дух арабов. Это может нанести вред двум вашим ближайшим союзникам – светской Индии и коммунистической Югославии – даже больше, чем русским и другим коммунистам. Это может также повредить и арабскому национализму, который должен принимать во внимание существование многих неисламских меньшинств. Могу ли я узнать, почему Вы должны были прибегнуть к такому эмоциональному и устаревшему средству?

Ответ: Я рад, что Вы задали мне такой вопрос, г-н Каранжиа. Это необоснованное обвинение является частью клеветнической кампании против меня как со стороны коммунистов, так и со стороны англичан. Я могу заверить Вас самым торжественным образом, что я никогда не использовал ислам в целях пропаганды. Я обратился к нему только один раз в Дамаске в другом контексте, который был искажён нашими врагами. Всё, что я сказал, это то, что в 1949 г. коммунисты хотели, чтобы я присоединился к их партии. Поскольку я всегда всем интересуюсь и стремлюсь к познанию, я попросил их прислать мне их литературу. Просматривая её, я обнаружил в ней их атеистический и неисламский подход, чуждый моему мировоззрению. И тогда я отказался от их приглашения стать коммунистом. Это моё заявление было искажено во всей этой пропаганде относительно ислама и атеизма.

Что касается Вашего вопроса относительно фетвы и всего прочего, то ни я, ни моё правительство не имеет ничего общего с этим. Когда нависла над нами коммунистическая угроза, каждый реагировал согласно своей точке зрения. Для меня коммунисты казались иностранными агентами, и я сказал об этом откровенно. Таков мой подход к ним. Другие, как например ректор университета «Алъ-Азхар», придерживались исламского подхода. Христиане также присоединились к борьбе с коммунистическим атеизмом под углом христианства. Что касается нас, то мы не раздували такую пропаганду со стороны правительства и не можем остановить других людей превратить это в религиозный вопрос. В конце концов, как говорил часто сам Неру, коммунисты в наши дни действуют как религиозные крестоносцы, вызывая сильную реакцию среди православных людей. У нас имеются сведения из Багдада и других мест Ирака о том, что Коран рвут на части, и это вызвало резкую реакцию в Каире и в Дамаске. Что касается меня, то я религиозный человек, который отвергает атеизм, – религиозный не в смысле простого моления и посещения церквей. Религия – это вопрос хорошего поведения, из которого коммунисты смогут также извлечь пользу.

Вопрос: Не думаете ли Вы, что подобный подход придаёт силу мусульманскому братству и другим феодальным, реакционным и империалистическим силам, скрытым в арабском мире?

Ответ: Что касается Египта, то мы практически уничтожили такие силы. Фанатические и религиозные силы не представляют больше реальной опасности.

Полемика Насера и Хрущёва