Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Я выступил и сказал о научном социализме. А у Арефа была примерно такая же структура мыслей, которую когда-то высказывал Насер. Но для Насера это был уже пройденный этап, а Ареф сейчас повторял эту позицию: арабский народ, мы делаем всё для арабского народа, мы верны арабскому народу. Не разделял на классы, а рассматривал арабский народ как единое целое. Вот эту тему я и взял для своего выступления. Я сказал: «Вот некоторые говорят насчёт арабского народа. Но арабский народ, как и все народы, имеет сложную структуру. Есть арабы капиталисты, есть арабы помещики, есть арабы крестьяне, есть арабы рабочие. Так за каких арабов ораторы, которые здесь выступают? Потом, арабы-крестьяне хотят получить помещичью землю, а арабы-помещики не хотят её отдать. Наоборот, помещики хотят, чтобы феллахи работали на них. Арабы-рабочие работают на арабов-капиталистов и эти капиталисты хотят, чтобы рабочие работали как можно больше, чтобы рабочий день был у них как можно длиннее, и получали они как можно меньше. Арабы-рабочие же хотят своего: меньше работать и больше получать. Так вы за каких арабов? За арабов-рабочих или арабов-капиталистов»? И другие элементарные доводы приводил, понятные для марксистов. Я закончил. Кому нужно было понять, те поняли, что я полемизирую с Арефом, с его речью. Но когда я готовился к выступлению, то вся моя подготовка заключалась в том, что я сидел, собирался с мыслями, приводил их в какую-то последовательность, поэтому меня беспокоило, поймут ли меня рабочие и служащие, которые были на митинге. Главным образом рабочие. Но среди них абсолютное большинство неграмотных, которые воспитывались в таком понимании, что прогрессом для них является арабский социализм и что нужно бороться за защиту арабов. И это вполне понятно, потому что много лет Египет был под пятой английских колонизаторов, потом арабские народы вели борьбу против Израиля, который захватил их земли. Поэтому, когда говорили «за интересы арабов», «за арабский народ», в их понимании это было против внешнего врага. Вопросы же внутренние и вопрос классовой борьбы затушевывались, не вскрывались. Компартия же Египта и компартии других стран находились в подполье и были ещё слабы. Таким образом, обнажив классовый состав египетского общества и других арабских государств, я беспокоился, как поймут это рабочие? Поймут ли правильно? Но народ слушал очень внимательно. Переводил тогда наш переводчик и переводил, видимо, хорошо, потому что народ принимал речь хорошо, с одобрением, и довольно бурным одобрением.

Когда я закончил, народ очень бурно проявил своё отношение к речи. Бен-Белла тоже был очень доволен. Он говорил: «Очень хорошо получилось». Насер тоже похвалил. Но, возможно, Насер хвалил как хозяин гостя, а Бен-Белла действительно так понимал. Он был полностью со мной согласен, и у меня не было сомнения в том, что он говорит так, как думает.

Кончились речи, митинг закрыли. Ареф понял, конечно, мою речь. Я считал его ограниченным человеком, но не нужно быть умным, чтобы понять, что такое выступление носило полемический характер с его речью. Одним словом, этот человек произвёл на меня плохое впечатление. Но он президент и к нему хорошо относились Насер и Бен-Белла. Хотя со всеми пороками, на которые я указывал, оба соглашались. Тогда Бен-Белла высказался довольно откровенно: «Тов. “Старик”, поймите, что Ареф идёт вместе с нами и никуда не уйдёт. Он будет идти вместе с нами до конца, поэтому мы должны его поддерживать. То, чего он не понимает, – придёт время, поймёт. Но другого, лучше его понимающего, нет. А если есть такие люди, так они стоят на других позициях, они против нас. Он же стоит за арабское единство и поддерживает это единство, как он понимает. Во всяком случае, он за единство с нами. Поэтому не нужно его отталкивать, наоборот, мы должны его поддерживать. Без него могут прийти люди с проведением другой политики». Мне высказывание Бен-Беллы очень понравилось. Он абсолютно правильно сказал. Я ответил: «Я вас понимаю, тов. Бен-Белла. Действительно, нужно проявить терпение, иначе ничего не сделаешь». Это как в «Коньке-горбунке», там есть такие слова: коли глупым ты родился, завсегда отец бранился. То есть надо иметь дело с таким человеком, какой он есть. Поэтому мы договорились о более терпимом к нему отношении. И эту терпимость Бен-Белла и президент Насер направляли в мою сторону.

Я им сказал: «Я с вами согласен. Это понимание правильное, поэтому не нужно делать каких-либо булавочных уколов, которые могли бы его раздражать или охлаждать. Наоборот, его нужно поддерживать». И после моего возвращения в Москву мы обменялись мнением по этому вопросу и решили последовать совету, который высказали Бен-Белла и президент Насер. Влиять, толкать его, но всё-таки с пониманием относиться к позиции, которую занимает Ареф.