Хрущёв и Насер. Из истории советско-египетских отношений. Документы и материалы. 1958–1964

Мы уже широким фронтом вели огромные механизированные работы по нивелировке площадей, прокладке каналов. Здесь же всё это было недоступно. Для них был невозможен такой способ разработок, какой имели мы. Поэтому я критически относился к их планам освоения этих земель. Но я долго колебался – высказать или нет свои сомнения президенту, боясь, что это даст повод думать, что я толкаю его на какие-то радикальные меры в области ведения сельского хозяйства – к коллективизации или другим формам крупного хозяйства. Хотя я видел возможность для проявления в Египте прогрессивности в освоении земель, полученных в результате большой воды с помощью Асуанской плотины.

Мы приехали в Александрию. По плану мы должны были собраться вечером. Туда мы приехали к обеду. Я должен был обедать в отведённом для меня дворце. Это был богатый, роскошный дворец короля. Вечером Насер пригласил меня к себе. У него там была дача довольно приличная и большая. Так что он имел возможность принимать даже несколько десятков человек. Там был зал, в котором мы потом собрались. Ехали мы вдвоём. Амера не было. Как в поговорке говорится: не терпится мастеровому, так и у меня всё время была внутренняя потребность высказать свои соображения. Извиниться и объяснить ему, что это ни в коей мере не является какой-то рекомендацией. Это просто мои соображения, которые никого ни к чему не обязывают. И я к нему обратился. Сейчас не помню, какая была форма обращения. По-моему, когда мы были один на один, то я к нему обращался «товарищ Насер», или «президент».

«У меня, – говорю, – есть свои соображения, но я колеблюсь, сказать Вам о них или нет». Я уже говорил, что он на меня производил очень хорошее впечатление: ясные глаза, подкупающий, теплый, человечный, располагающий к себе взгляд. Он мне нравился. И я сейчас питаю большие симпатии к нему, когда вспоминаю о встречах, беседах и своём пребывании в Египте. «Скажите, – говорит, – что вы думаете».

«Я думал о землях, которые вы должны готовить к освоению. Хотел Вас спросить, как думаете их осваивать». Он говорит: «Будем осваивать. Разделим эти земли между народом. У нас много безземельных людей, нужда колоссальная». Это для меня было не ново. Я сам знал, что у них больше рабочих рук, чем дел, а тем более земли у крестьян. Они нуждаются в увеличении наделов и ждут, что получат эту землю в результате строительства Асуанской плотины.

«Мы, – говорит, – думаем так сделать: раздать крестьянам».

«Конечно, – говорю, – это большое дело, и богатство у вас будет очень большое. Но разрешите мне высказать свои соображения. Прошу заранее правильно меня понять и не обижаться на то, что я, как гость, веду себя навязчиво. Я выскажу только свои соображения, которые Вас ни к чему не обязывают. Выслушайте меня и Ваше дело, как мне ответить и как Вы будете рассматривать эти мои соображения».

«Пожалуйста, я Вас слушаю».

«Я бы на вашем месте не делил землю, а создал государственные хозяйства, которые мы в советских условиях называем совхозами – советские государственные сельскохозяйственные предприятия. У нас есть большой опыт. Такие хозяйства мы создаём в Узбекистане, Туркмении, Таджикистане». А мы уже к этому времени создали несколько десятков совхозов и эксплуатировали эти новые хозяйства уже несколько лет. Поэтому имели возможность сделать заключение о рентабельности этих хозяйств и о том, как окупаются вложенные в них средства. Так что я мог разговаривать более или менее конкретно, без цифр, конечно, но по памяти я ими мог апеллировать.