Хрустальная медуза

P.S. Сейчас растение выше человеческого роста, и я поместил его в кадку. Жена уговаривает меня избавиться от него, но я не решаюсь, хотя и сам не любитель домашней флоры. Это уже не алоэ. Его стебель превратился в настойщий ствол, покрытый жесткой корой. Листья тоже изменились и по форме стали почти как у финиковой пальмы. Они полупрозрачны и, если смотреть на них против света, переливаются всеми цветами, как крылья гигантской стрекозы. По ночам вокруг растения можно заметить голубоватое свечение ауры. Вчера распустились сразу три корзинки цветков, похожие на астры, которые, как мне показалось, источают какой-то горестный аромат. Я не удивлюсь, если деревце заплодоносит и фрукты окажутся несладкими. Памятуя о том, как мне не хватало питательных веществ, я иногда на всякий случай поливаю его бульоном. В душе я надеюсь, что растение не стало воплощенным символом перерождения, а может и гибели моего гостя. Но если у вас мощный стимул к освобождению… Словом, решил я подарить его вороватому доценту. От греха подальше.

ЛЕОН ГВИН, ЗИГФРИД ТРЕНКО ТРИДЦАТЬ ТРЕТИЙ ХОД

Сумерки сгустились внезапно. Над Ригой повисла напряженная тишина. Еще не горели фонари, и в тусклом свете, пробивавшемся из-за туч, дома казались призрачными, нереальными.

Но вот где-то вдали послышались глухие удары. Гул нарастал. Прошло несколько минут — и на съежившийся город с воем налетел ураган. Накренились шпили церквей, заскрежетали флюгера, загромыхали жестяные крыши. Хлынул ливень.

…Гроссмейстер Опеле, отвлекшись на мгновение от турнирной таблицы, посмотрел на свои часы — швейцарские, приз за успех в международном турнире. Половина пятого, пора собираться участникам. Но в клубе тихо, только в отдалении слоняются из угла в угол любители.

Трах! Распахнулось окно… резкий порыв ветра… что же это такое, господи?! Со стены упала таблица… зазвенело стекло. Опеле кинулся к окну. Ветер хлестнул его по лицу, дряблые щеки зарделись, глаза заблестели… он греб руками, пробиваясь вперед. Наконец-то… закрыл!

Подумать только, какая темень! Опеле нащупал выключатель. Под самым потолком вспыхнула тусклая лампочка. Сделалось немного светлее.

Мерный шум за окном усилился. Да-а, кое-кто наверняка опоздает к началу. В такой дождь не так-то просто поймать такси. Зато предусмотрительные всегда приходят первыми. Он поднял с пола лист ватмана и повесим, его на гвоздь.

Заложив руки за спину, уставился в таблицу, то Приближая к ней выцветшие стальные глаза, то откидывая голову назад. Исследовал состав участников. Жеребьевка позади, все известно. Хотя нет, позвольте, одна графа пустует. Самая первая, верхняя графа. Обрюзгшее лицо его скривилось. Ох, уж эти штучки! Видимо, кто-то заболел и заменить некем.

Неопределенность озадачивала. Не потому, что в ней таилась угроза, — нет. Просто он не любил подводных рифов. Всегда и во всем предпочитал ясность.

По жребию ему достался последний, шестнадцатый номер. Это значит — сегодня он свободен или… или предстоит играть с неизвестным. Как вам это понравится — играть с неизвестным! Скорее всего, попадется какой-нибудь мастеришка. Коэффициент турнира и так уж достаточно высок — на замену можно приглашать любого. Должно быть, кто-нибудь из молодых, неостепененных… Что они понимают в шахматах! Уже в дебюте затевают головоломные осложнения, а потом жертвуют по семь фигур кряду. Романтики!

Однако компания подобралась отменная. Есть над чем подумать. Для первого места, пожалуй, понадобится “плюс семь”, то есть на семь побед больше, чем поражений. Ну-с, а для пятого места? Оно тоже дает право на выход в финал. Он поджал губы. Хватит и плюс четырех.

А это — четыре победы и одиннадцать ничьих. Оптимальный вариант. И вполне осуществимый.

Знакома ли вам турнирная мудрость? Здесь есть железное правило: “Бей слабых — делай ничьи с сильными”. Во встрече равных по силам ничейный исход продиктован самой позицией. Когда позиция равна, не станете же вы искать шестьдесят пятую клетку на доске! Федерация вам этого не простит… Он усмехнулся: что с того, если половинок против его фамилии всегда больше, чем единиц? Две половинки — та же единица. Зато их обладатель надежен как скала, всегда в форме. Посылайте Опелса на любой турнир — федерацию не подведет! Вот как обстоят делишки. Ничья — это передышка перед следующей партией, ничья черными — это выигрыш цвета, ничья — это продвижение к заветной пятерке.

Итак, пятеро гроссов. И все разные. Но только один из них чертовски опасен. Нет чтоб оглядеться, остепениться, спустить пары, в его-то возрасте! В каждой партии стремится воздвигнуть памятник шахматному искусству… не сыграл еще, видите ли, своей вечнозеленой. Может быть, поэтому против него не срабатывает секретное оружие — картотека. Долгие годы она собиралась; по крупиночкам да пылиночкам, а что в ней — не должен знать ни один человек на свете.

А вот этот — хитрый лис. Победу по миллиграммам собирает. И дипломат, ох, дипломат! Скажет так, а сыграет этак. Посмотрит туда, а походит сюда.